Глупышка

– Милая, это всегда так, – она посмотрела на меня, смахнув слезу с моей щеки. – Но вот что я тебе скажу: мне не верится, что Бракс так все закончил, особенно после всего, что ты мне рассказала. Здесь лишь два варианта: либо у мальчика холодное сердце с глубоко зарытыми проблемами, с которыми ты бы не хотела познакомиться, либо произошло что-то еще, чего ты не заметила. Парни совершают идиотские поступки, поверь мне, уж я-то знаю, – она повернула мое лицо к себе. – Сейчас мне очень хочется врезать ему в глаз, – она устало вздохнула и толкнула качели. – Одну вещь мы, Бомонты, уяснили себе на всю жизнь: лишь только Бог за нами присматривает, – она похлопала меня по колену. – А мы – друг за другом. Я знаю, тебе больно, милая, ведь я тоже чувствовала эту боль, а он просто сукин сын, вот и все, – она отвернулась. – Но ты усердно трудилась, чтобы оказаться в университете. Ты - самый сильный человек, которого я знаю, – ее глаза показались мне стеклянными в желтоватом свете фонаря. – И ты не можешь позволить Браксу или Келси отнять это у тебя, Оливия Грейси. Я сейчас говорю не только о твоей стипендии, – она приложила руку к моей груди. – Я говорю о том, что у тебя здесь, детка. Твой свирепый лев, – она обхватила мое лицо обеими руками. – Ты пойдешь дальше, схватишь его за хвост и резко дернешь, – она улыбнулась. – И замочишь его, только тогда сможешь пробить себе дорогу через все это дерьмо, с высоко поднятой головой и с гордостью пройти через это. Вот как ты сможешь выжить. Поверь мне, милая. Уж я-то знаю.

Я посмотрела на маму, изучая ее лицо – каждую морщинку, огибающую веером ее прекрасные карие глаза, изучала ее высокие скулы, ее сильный, гордый подбородок и брови, делающие лицо таким выразительным. Она достаточно настрадалась за свою жизнь. Мой отец бросил ее с тремя детьми и едва выживающей лошадиной фермой. Он разбил ей сердце, но не сломил дух. Зная обо всем, видя, какой сильной женщиной она стала, мои силы вернулись, а дух поднялся из небытия.

Я крепко-крепко обняла маму. Как будто через крепкие объятия ее сила может перетечь в меня. Я прижалась к ней:

– Спасибо, мам, именно это мне и было нужно.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – Дед Джилли толкнул дверь с москитной сеткой и она скрипнула, когда он выходил на крыльцо. Майка Техасского Рейнджера была измята, а его любимые штаны были заправлены в ковбойские сапоги. Он сфокусировал свой взгляд на мне, а потом на маме, и нахмурился:

– Лив, что происходит? – Я не люблю это его выражение лица. – Почему вы двое меня не разбудили? – Он кивнул на пустые стаканчики. – У вас еще остался кофе?

Мама встала и, мягко подтолкнув его к креслу возле качели, сказала:

– Присядь, я принесу тебе кружку. Она приехала посреди ночи, поэтому мы тебя не разбудили, – мама взяла наши кружки и пошла в дом.

Дед молча изучал меня, затем, спустя минуту, покачал головой:

– Посреди ночи, да? Это все из-за проклятого мальчишки, да? Ну что, так и будешь сидеть там или встанешь и обнимешь своего любимого деда?

Хоть мне и было до сих пор больно, грубое, но правильное предположение дедушки заставило меня слегка улыбнуться. Я встала, крепко обняла деда, села обратно на качели и сказала:

– Вроде того.

Он хмыкнул, потер свои большие мозолистые руки о колени.

– Вроде того, говоришь, как бы не так! Кто он такой, что натворил? Если хочешь, я сделаю пару звонков.

Я покачала головой, смотря на своего разъяренного деда. Сделать пару звонков – значит поднять всех Техасских Рейнджеров на уши:

– Не, деда. Не нужно никуда звонить.

– Клянусь, вы, ребята – лунатики, – сказал мой младший брат Сет, выходя на крыльцо. Он подошел ко мне и плюхнулся на качели прямо рядом, обняв меня за плечи:

– Все это как-то связано с тем, что над твоим грузовиком поработали какие-то придурки? Или это все из-за того парня, с которым ты встречаешься?

– Что ты сказал? – спросил Джилли, затем перевел взгляд на меня.

– Лив?

Я глянула на Сета:

– Болтун, – я вздохнула и, улыбнувшись деду, сказала: – Это была просто шутка. Кто-то снял колеса и шины на моем грузовике и поставил его на кирпичи. Забросил шины в багажник и снял все это на видео, а затем выложил на Ютуб. Но это никак не связано с причиной моего приезда.

Джилли выругался:

– Мне категорически не нравится то дерьмо собачье, которое происходит у тебя в университете, Лив, – он начал вставать. – Мне все же нужно сделать парочку звонков.

– Сядь, пап, – сказала мама, выходя на крыльцо с подносом кофе. – Не нужно никуда звонить, ты меня слышишь? – Ее взгляд смягчился. Понимающий, всезнающий мамин взгляд. – С Оливией все будет в порядк. Ей меньше всего сейчас нужно, чтобы в общежитие завалилась кучка пожилых рейнджеров.

– В таком случае я не сдвинусь с места, пока кто-нибудь не объяснит мне, что, черт возьми, здесь происходит! – сказал Джилли. – И я сейчас вовсе не шучу!