Глыбь

Его преследовали изысканные кадавры, которых он никогда не рисовал. Бежал Стас по недавнему маршруту – от моста к дому – а уроды с головами подъездных атлантов, старыми трамвайными фарами во лбах и стальными конечностями грохотали по асфальту и страшно, нездешне выли. Летели на мягких крыльях звери в виде пятна-чудовища с потолка. Каким-то чудом они не раздавили и не разорвали Стаса, дали добраться до дома, взбежать по лестнице. Звонок не работал, и Стас заколотил в дверь. Его впустили, когда кадавры уже почти вскарабкались на лестничную клетку. Оля улыбнулась и протянула Стасу руку: «Пойдем». В спальне она усадила его на кровать и сняла халатик. Оля была Олей лишь на треть. Татуированная грудь и живот Любы переходили в мужские бедра, бессильно висел вялый член, и Стас понял, что нижняя часть кадавра – его собственная.

Еще чашечку воды, пожалуй. В графине почти не осталось, нужно купить пятилитровую бутыль.

А чахохбили действительно хорош.

В среду Стас тоже не стал работать. Написал хозяину шашлычной, что пришлет все на выходных, оделся и вышел на улицу. Оля уже отправилась в офис, Люба еще не покинула своей спальни. Ни с кем не пришлось разговаривать – уже большой плюс.

Вновь отправившись к реке, но уже по другому маршруту, подальше от громыхающих трамваев, Стас пытался собрать воедино все истории последних дней. Думалось плохо, слишком уж хорошо было одному на полупустых старых улицах. Где-то во дворах плакала кошечка, скрипели качели, официанты в кимоно расставляли стулья на летней веранде японского ресторанчика.

Сказать Оле или нет? Мужчина не скажет ничего умного, если его не покормить. Люба ненадолго уйдет из скучной и уродливой жизни, а что останется в ней? Комфортное ничто или новый слой глыби? Стас усмехнулся. «Я еще не окончательно скурвился».

Ближе к каналу открылась кофейня. Окна отворили нараспашку, и запахи свежего хлеба и кофе дразнили и раздражали одновременно. Хорошо бы пирожков с капустой.

Стас остановился. До Малой Ордынки не так много топать, да и торопиться-то некуда. В глыби тонут медленно. Стас покачал головой, похлопал по карманам, нашел тысячу одной купюрой и толкнул дверь кофейни, звякнув новеньким чистоголосым колокольчиком.