Гнёт ее заботы

Впереди и слева три низкие стены из розового кирпича образовывали маленький тенистый закуток, и Кроуфорд повел ее к нему. Когда они опустились на землю, укрывшись от случайного взгляда любого, кто мог бродить здесь этим ранним утром, он открыл медицинский набор, развернул чистую белую тряпицу и расстелил ее на древней мостовой, а затем, надеясь, что Джозефина не преувеличила свой медицинский опыт, начал выкладывать инструменты.

Вырезать пистолетную пулю из-под кожи у Джозефины оказалось несложно. Лишь немного крови на поверхности, и в течение несколько минут Кроуфорд наложил шов на неглубокий надрез, а затем повязал на него и входное отверстие смоченные брэнди бинты. А для нее не составило труда ушить его рубашку, чтобы она плотно охватывала сломанные ребра.

Извлечь пистолетную пулю из его бедра представлялось более трудным, когда он стянул брюки, а затем улегся на живот и дал Джозефине наставления о том, как обращаться с хирургическими щипцами.

Рана начала закрываться, а сам он чуть не потерял сознание, когда она начала исследовать отверстие холодным инструментом.

- Прости, - сказала она, после того, как он задушил в себе вскрик, сжав кулаки от боли.

- …ничего, - прошептал он, сожалея о том, что последнюю каплю брэнди необходимо было сберечь, чтобы перевязать рану. Внезапно его прошиб холодный пот, а к горлу откуда-то из глубины комом подкатила тошнота. - Говори со мной о чем-нибудь, когда будешь это делать, хорошо? О чем угодно.

Она протолкнула сомкнутые зажимы щипцов немного глубже, и он сам не понимал, как удержался от того, чтобы вскочить и выдернуть их наружу. Холодная сталь в ноге резко контрастировала со свежей, горячей кровью, ручейками сбегающей по его бедру, собираясь в маленькие лужицы на усыпанной песком мостовой.

- Ну, я рассказала тебе, почему ятам была, у Китса, - невозмутимо ответила она. - А почему тытам был, к тому же работая на вампира?

- Я, - выдохнул он, - не работал на этого проклятого вампира. Ну ладно, работал, но я - Боже, не спеши так, помедленнее!

 - я не знал этого. Я работал на Австрийцев. Дьявол, по большей части работа, которую я выполнял для него, этого типа фон Аргау и Австрийцев - а.. черт! - состояла в том, чтобы защищатьлюдей от вампиров.

Он почувствовал, как кончик щипцов коснулся серебряной пули. - Стой, - поспешно сказал он, - ты на месте. Теперь - Боже помоги мне - подай немного назад, раскрой щипцы ооччень медленно, а затем попытайся ухватить пулю. Ухватить как следует. Зажми ее плотно, понимаешь, но - нет

 - все что угодно, только не раскачивай.

Она мрачно кивнула. - Похоже, у австрийцев… союз с этими каменными людьми, - задумчиво сказала она, работая металлом в его ноге, и кровавая лужица доползла до его колена, - но они разные жизненные формы, и не могут… - я держу пулю. Что дальше?

Кроуфорд стиснул края разрушенных мраморных плит под ним. - Медленно, - прошептал он. - Тащи.

Она начала тянуть, так осторожно, что сначала он даже этого не заметил. - Вполне возможно, что они не могут понять истинные цели друг друга, - продолжила она. - В лучшем случае, это лишь брак по расчету. Держу пари, что единственными, кого ты защищал от вампиров, были люди важные для австрийцев.

- Так и было, - глухо ответил он. Теперь он, наконец, почувствовал тянущее усилие. - Все, кроме Китса - да и это была, очевидно, лишь попытка осчастливить его вампира. Напряжение в ране усилилось.

- Попытка не удалась, - невозмутимо ответила Джозефина, медленно увеличивая тягу и свободной рукой надавливая на его обнаженное липкое от крови бедро. - Теперь она без хозяина. Он знал, что должен умереть, и сделал это. Как-то раз он даже заговаривал о самоубийстве.

- Без хозяина, - эхом отозвался Кроуфорд. Спустя двадцать пять лет. Внезапно он вспомнил рассказ Северна о том, как Китса продержали в карантине в порту Неаполя до его Дня Рожденья 31 октября - без сомнений, карантин тоже был любезностью, которую австрийцы оказали вампиру Китса: задержали прибытие Китса, крушение надежд, а вслед за этим возможное желание умереть, до той роковой ночи, чтобы ламия успела найти себе нового младенца и усыновила его, как когда-то, четверть столетия назад, усыновила самого Китса. Австрийцы, по сути, принесли в жертву итальянского ребенка, чтобы вампирша, не важно, что выберет Китс, не осталась без хозяина.

«И выбор у нее был богатый», - горько подумал он. И спросил себя, что если младенец, которого она выбрала, был одним из тех, что анонимно доставили ему через решетку в стене сиротского приюта Святого Духа.

- Она выходит, - сказала Джозефина, - не напрягайся.

Сжимающие пистолетную пулю щипцы были гораздо шире, чем когда они входили внутрь, и Кроуфорд чувствовал, как рвутся мускулы, когда Джозефина непреклонно тащила их наружу. Он зажмурил глаза и стиснул зубы. Дыхание вырывалось из него судорожными полузадушенными всхлипами. Пот градом катился на мостовую, размывая натекшую на нее кровь.