Гнёт ее заботы

Он обернулся к Байрону. - Когда я остался один, - продолжил Хобхаус, - я обнаружил, что она хочет меня укусить. И она меня заверила, что вторая девушка - Когни, хочет от тебя того же самого. Я всегда пытался оградить тебя от… неподходящих женщин, и если ты помнишь, пытался уговорить тебя отделаться и от нее тоже. Но тогда… я думал, что просто пытаюсь спасти тебя от любовницы с извращенными вкусами.

Байрон был заметно взволнован его словами. - Боже правый, Хобби, я рад, что ты не дал ей себя укусить. Он вздохнул и жадно глотнул брэнди. - Видишь ли, Карбонарии пытаются выдворить Австрийцев - и я думаю, у них есть на то все основания.

Он поднял руку, призывая Хобхауса помолчать. - Но, - продолжил Байрон, - ты прав, это далеко не единственное, что меня с ними связывает. В глазах Карбонариев род, к которому принадлежит Маргарита, гораздо более реальный враг, чем какая-то абстрактная категория австрийцев. У Карбонариев имеются методы, позволяющие держать этих созданий в узде, и я этими методами пользуюсь. Ты, должно быть, заметил, что Тереза вполне земная женщина и до сих пор невредима - так же как и Августа и ее ребенок, и моя бывшая жена и ее ребенок.

- В узде, - сказал Хобхаус. - Есть ли какой-то способ полностью освободить от нее - от ее рода - тебя и зависящих от тебя людей?

- Да, - сказал Кроуфорд.

Хобхаус взглянул на него, затем снова на Байрона. - И ты намерен это сделать?

- Просто из чистого любопытства, - сухо сказал Байрон, - ты знаешь, что этот поступокбудет означать? Самым… банальнымпоследствием этого явится то, что я иссякну, как поэт. Кроуфорд с изумлением заметил, что Байрон, похоже, и вправду пытается рассматривать это как нечто банальное. - Я не напишу больше ни строчки.

Хобхаус подался вперед, и Кроуфорд был поражен, каким суровым может быть его округлое, обычно мягкое лицо. - И твои дети не станут вампирами.

- Они, вероятно, и так не станут, - раздраженно ответил Байрон. - Но да, мы с Айкмэном вскоре собираемся провернуть один трюк. А затем я собираюсь отправиться в Грецию, где, без сомнения, через весьма непродолжительное время мне придется столкнуться с другим

последствием.

Хобхаус бросил взгляд на Кроуфорда, который неопределенно пожал плечами. «Только не смотри на меня, - подумал Кроуфорд, -  ятак и не научился отличать его искренность от его же позирования».

- Звучит так, - задумчиво сказал Хобхаус, - словно ты веришь, что твое освобождение от этого существа, от этих существ, будет означать твою смерть.

Байрон осушил бокал и снова его наполнил. Его рука дрожала, и горлышко графина дребезжало, задевая за край бокала. - Я верю, что так оно и будет, - с вызовом сказал он.

Кроуфорд в замешательстве покачал головой. - Но ведь свободные от этих созданий люди живут дольше. Ты смог избежать наихудшего истощения, малокровия и лихорадки, которыми обычно страдают их жертвы, но это стоит тебе кучи усилий и все равно помогает не полностью. Без своего вампира ты действительнобудешь здоровым, и все эти защитные меры больше тебе не понадобятся.

- Ты определенно не растерял своего докторского красноречия, Айкмэн, - сказал Байрон. - Дьявол, я уверен, в большинстве случаев все как раз так, как ты говоришь, но…

После затянувшегося молчания Кроуфорд поднял руку, призывая его продолжать.

Байрон вздохнул. - В моем случае, это создание меня оберегает. Я знаю, что не прожил бы так долго, если бы оно… если бы оно не приглядывало за мной. Даже несмотря на то, что я оскорбил Лорда Грея, после того как он проник в мою спальню в Ньюстедском Аббатстве, когда мне было пятнадцать, и думал, что бросил Маргариту Когни ради Терезы, это существо… Он улыбнулся. - Оно любило меня, и все еще любит.

Кроуфорд перехватил взгляд Хобхауса и еле заметно покачал головой. «Они заботятся о нас, - подумал он, - и именно поэтомуони оказываются для нас столь разрушительными».

- И ты, - мягко сказал Хобхаус, - ты тоже все еще еголюбишь.

Байрон пожал плечами. - Я способен полюбить любое существо, что выкажет такое желание.

Хобхаус неловко заерзал в своем кресле. - Но ты ведь… сделаешьэто, верно, проведешь этот… экзорцизм?

- Да. Сказал, что сделаю, значит сделаю.

- Я могу тебе как-нибудь помочь?

- Нет, - сказал Байрон, - это…

- Да, - оборвал его Кроуфорд.

Оба мужчины взглянули на него, Байрон с подозрением.

Обращаясь к Хобхаусу, Кроуфорд сказал: - Заставьте его пообещать вам - вам его лучшему другу, школьному товарищу по Тринити и все такое - что он не опубликует больше никаких стихов. Это устранит одно из сильнейших влечений, которым его притягивают нефелимы. Он повернулся к Байрону. - Несмотря на твое показное презрение к поэзии, я думаю, она составляет огромную часть твоего, ну даже и не знаю, самоопределениячто ли. И до тех пор, пока она будет тебе доступна, я сильно сомневаюсь, что ты на самом деле захочешь покинуть своего вампира.