Гнев

Дальше по курсу располагалась хинкальная. В достославные времена тут размещалось кафе «Горожанин». В нем Глеб с однокурсником Славой организовали попойку по случаю успешного зачета по украинскому языку, а затем на улице сцепились с пьяными школьниками, отмечавшими последний звонок. Глеба со Славой отвезли в участок. Спустя годы курс украинского вычеркнули из программы, а участок прогремел на всю Россию. Местные охранители до того усердно старались пришить кражу мобильника молодому программисту, что порвали ему задний проход бутылкой от шампанского.

Книжный клуб-магазин «Сквот». Из серии «Нельзя не набрести». Тут собиралось сто двадцать пятое по счету городское поэтическое объединение, читались лекции, сюда стекались на тематические встречи автостопщики и ценители артхауса. Весной Веретинский выступал в клубе с сообщением о русском авангарде перед группой хипстеров и до конца так и не смог определить, поняла его аудитория или нет.

Поколебавшись, Глеб вошел.

Крутые ступени вели в подвал. Преподавателя в очередной раз позабавила надпись «С электронными читалками вход воспрещен». Словно какой-то чудаковатый фермер, в грош не ставивший тракторы и бензопилы, до сих пор предпочитал им плуг и двуручную «Дружбу».

В подвальной комнате размером с залу в дворянских особняках ощущение инородного пространства усиливалось. На полках массивных книжных шкафов в произвольном порядке обитала самая разная литература: от трудов античных философов с развернутыми комментариями до пособий по машиностроению и синергетике, от раритетных изданий с «ятями» и «ерами» до книг новоиспеченных букеровских лауреатов.

– Глеб Викторович, здравствуйте!

– Добрый вечер, Саша!

Сегодня девушка предстала в длинной юбке и в свободной рубашке с круглым воротником. Рубашка напрасно скрывала фигуру, наделенную красотой и гармонией античной скульптуры.

Формально магазином владел супруг Саши, сколотивший себе состояние в аптечном бизнесе. Он подарил «Сквот» грезившей о собственном книжном жене, однако все знали, что заправляет тут Саша – и делает это мастерски, особенно для обладательницы философского образования. Глеб был убежден: попробуй кто-нибудь отнять у нее «Сквот», хрупкая брюнетка с неизменной ярко-красной помадой на губах и густо подведенными глазами, выделяющимися на бледном остром лице, с оружием встанет на защиту своей мечты.

– Как у вас дела? – спросила Саша. – Давно не появлялись.

– Не довелось, – сказал Глеб. – Летом в ваши края не забредал.

Преподаватель обогнул копировальный аппарат и направился к шкафу, стараясь при этом держаться вполоборота к девушке. Скорее всего, идея с ксерокопией, с продажей тетрадей и прочих скрепок-стиралок принадлежала Сашиному супругу. Мечта мечтой, а одними книжками не проживешь.

– Я решила, что вы расстроились из-за того выступления про авангард, – сказала Саша. – Слушателей мало пришло.

– Еще чего, – ответил Глеб. – Тема такая. Я же не о соционике рассказываю, чтобы залы собирать.

– Надеюсь, вы не в обиде на «Сквот».

– Саша! Моя любовь к «Сквоту» безгранична, как лимит доверия русской литературе. Вот не сойти с места.

За стеной располагалось и другое помещение – с журнальными столиками и креслами. Там обычно общались, попивая кофе с бисквитами, играли в «шляпу» или обсуждали что-нибудь далекое от реальности, как последний фильм Триера. Судя по тишине, в субботний вечер Глеб был единственным посетителем «Сквота».

– Как лето провели, Глеб Викторович?

– О, его я не забуду.

– Столько впечатлений?

– Я бы так не сказал. Собирались с женой в Ялту, а у нее сильно заболела мать. Поездку отложили. Зато благодаря свободному времени написал целых две статьи.

– Сочувствую, что планы сорвались. С мамой все в порядке?

– Слаба, но теперь ей уже лучше. Спасибо.

Типичные диалоги отдаленных знакомых. Лишь бы никаких вопросов о погоде. Их Глеб счел бы за оскорбление.

Он взял с полки первую попавшуюся книгу. Что-то о ведах.

– У нас все бессистемно расставлено, – сказала Саша. – Надо бы рассортировать по алфавиту и тематике.

– Алфавитно-тематическое распределение – это фашистский способ организации пространства.

– Да что вы такое говорите!

Саша засмеялась.

– Может, и не фашистский, а для деловых особ. Для тех, у кого нет времени проводить в книжном магазине больше пяти минут. Я же люблю потрогать обложку, пробежаться глазами по аннотации. Замечала, что большинство из них пишется дилетантами? – С этими словами Веретинский достал сборник Кинга «Все предельно» в болотного цвета обложке и развернул титульником к Саше. – Великий и ужасный Стивен Кинг, долгих ему лет. Слушай. «Пятнадцать леденящих кровь историй от жестокого и агрессивного эстета тьмы. Пятнадцать дверей в мир страха, боли, обреченности». Дичь.

– Дичь, – сказала Саша.