Гнев

– Несколько дней у нас есть. А потом мы что-нибудь придумаем.

Часть 3. Гонка дирижаблей

You looked so good, I did not care what side you were fighting for[10]

| Ты была так хороша, что мне было все равно, на чьей ты стороне

Без меча Амико не путешествовала. Меч был самурайский, старый, возможно, даже древний, но ухоженный и скорее напоминал антиквариат, к которому молодая восточная женщина испытывала привязанность. По крайней мере, так она сдавала его в багаж в аэропортах мира, с трудом удерживая в неловко вытянутых руках, с лицом, исполненным легкой грусти. К мечу прилагалось разрешение: свиток с печатями и перевод на английский с апостилем.

Детства своего Амико особо не помнила. В монастыре, где она выросла, настоятелем был ее отец. Наверное, условия, в которых она и ее братья воспитывались, кто-то назвал бы суровыми, но Амико никогда об этом не думала. Она получила меч от отца на свой четырнадцатый день рождения и с тех пор с мечом не расставалась.

Сейчас она покидала свою квартиру в нью-йоркском небоскребе, чтобы вылететь в Тарот. Хотя квартирой это было сложно назвать: в высшей степени технически навороченный лофт. Серверная точка в гостиной разворачивала за считанные минуты десять экранов подряд и подключалась к базам спецслужб и полиции, также здесь были бассейн на двадцать метров, огромная кровать с балдахином, застланная черным шелком, и чудесный вид на Центральный парк из окна во всю стену. Амико временами плавала так долго, что ей начинало казаться, что она дышит под водой.

Ее братья подались в якудзы и как один сложили головы в междоусобицах кланов. Отец в последние годы был так стар, что поминутно забывал ее имя. И она перестала ездить в монастырь. Прошлое чудесным образом растаяло и перестало ее обременять. Она была настолько одинока, насколько можно было мечтать. А в остальном больше всего в жизни ценила комфорт, деньги, быструю расплату и старалась избегать болтливых людей. Ее теперешний босс платил очень хорошо, но поговорить любил. Наверное, это было единственное, чего Амико в нем не выносила. Но ведь идеальных людей не существует. А платит хорошо.

Амико мало помнила мать. Помнила, та часто задумывалась, как устроено то или это, что мир плох, а люди несчастливы. Потом так задумалась, что год и пять месяцев не улыбалась. И умерла от депрессии или таблеток, Амико было уже все равно.

Еще она помнила, как мать однажды прочитала ей сказку. Это была старая легенда о маленьком герое, который должен был пробраться в стан врага. И он погиб, конечно. Но мать Амико сочинила счастливый финал: герой вернулся домой, покрытый славой, и жил долго и счастливо. Амико ни секунды не сомневалась, что история закончилась именно так, и подралась со своими братьями, которые рассказали ей правду. Потом со своими сверстниками в монастыре. Ее наказали, и ей пришлось в наказание прочитать сказку самой. И она потратила несколько часов, чтобы изорвать книгу в мельчайшие клочки. Для нее легенда про маленького героя навсегда закончилась счастливым концом. Даже когда счастливый конец невозможен.

На шее у Амико, кроме круглого медальона с черными и белыми жемчужинами, выложенными в форме инь и ян, было несколько веревочек из монастырей Киото. Амико молилась Лисице в синтоистских храмах и делала подношения статуям Будд. Медальон достался в наследство от бабки, и все вместе внушало ей непоколебимую уверенность в собственной физической неуязвимости. А что еще нужно воину, чтобы хорошо делать свою работу? Оружие и оберег. Кроме, конечно, молниеносности и хорошей физической формы. По утрам она имела привычку пробежаться по крышам небоскребов.

Амико застегнула высокие сапоги на платформе (благодаря им она пару раз одним точным ударом вышибала передние зубы у противников за доли секунды), надела шапочку с меховой лисьей окантовкой и короткую кожаную куртку.

У двери она проверила карманы: карточки, два телефона, несколько неактивированных симок – вроде все. Закинула рюкзак за плечо, взяла в другую руку меч в кожаном кофре и направилась вон из лофта.

* * *

Было 22:30, когда Амико входила в двери аэропорта Джей-Эф-Кей.[11] Здесь бурлила жизнь: кого-то провожали, кого-то встречали, кого-то обманывали, кто-то пил пиво, кто-то – виски, кто-то расставался навсегда, капризничали дети, кто-то кого-то любил, кто-то кого-то ненавидел.

Объявили регистрацию. Амико сдала меч в багаж, напоследок проведя рукой по рукояти. Подумала, что ведь они могут его и потерять, и поморщилась, как от зубной боли. Девица за стойкой регистрации в ответ обиженно поджала губы и протянула посадочный и паспорт. «Надо же, все воспринимают все на свой счет», – пожала плечами Амико.