Гнев ангелов

Следы, оставленные этим стрелком, мы нашли быстро. Похоже, он шел напролом, ломая ветки и топча кусты. Не похоже на осторожное продвижение охотника, будь то хищник или человек. Этот парень явно стремился убежать от кого-то.

— По-твоему, мы по-прежнему идем на северо-запад? — спросил я Джеки.

— Да, насколько можно судить, учитывая неработающий компас, но я бы поставил на это приличные деньги.

— Тот самолет должен быть где-то поблизости. Придется продолжить поиски.

— Господи, — простонал Джеки, — да в этих местах мы могли пройти в нескольких шагах от него и ничего не заметить. Даже этого парня не замечали, пока он сам не выдал себя.

— Давайте рассредоточимся, — предложил я. — Пойдем широким фронтом, но не теряя друг друга из вида.

Я не видел иного выбора. Нам надо обыскать здешние места, и необходимо успеть засветло закончить поиски. Недостаток плана заключался в том, что мы будем представлять собой удобно рассредоточенные пять мишеней, точно утки на полигоне. В итоге мы двинулись шеренгой вперед, обозревая окрестности, и я забыл о страхах Джеки относительно того, что за нами кто-то следит.

Когда мы нашли странное святилище, солнце уже клонилось к закату. За ним, почти скрытые лесом, маячили очертания самолета. На деревьях сидели вороны, похожие на темные опухоли.

А перед нами стояли три человека, один смертельно раненный.

Дарина увидела, как лучник повернул к ней голову, услышав ее призыв. Она не боялась его. Они принадлежали к одному роду: ведь они вместе, ничуть не колеблясь, похоронили девчонок Уилдона, хотя те еще корчились под слоем земли, и они оба хранили память о том Падении, великом изгнании, обрекшем их род на вечные скитания по еще едва рожденному земному миру. Мальчик спокойно следовал за спутницей, осторожно перешагивая через извилистые корни и сломанные ветки. Снова и снова она повторяла имя этого пассажира, точно молитву, пытаясь успокоить его и пробудить общие воспоминания, хотя пока не видела его за деревьями.

— Малфас, Малфас. Вспомни…

И ее призывам, казалось, вторило убийственно истошное карканье ворон вокруг.

Дарина поднялась на холм и увидела впереди самолет. Он походил на ствол упавшего дерева, хотя его иное происхождение выдавали излишне правильные цилиндрические формы. За эти потерянные годы он наполовину углубился в землю, как будто почва под ним превратилась в болото. За ним слегка поблескивала гладь темного пруда.

Между Флорес и этим самолетом темнел кольцевой вал странного святилища, груды черепов и костей, выложенных в непонятном ей порядке, причем для защиты от превратностей погоды их покрывали ветви и земля. Но Малфас, казалось, бесследно исчез.

Они подошли к странному сооружению и остановились. Мальчик протянул руку, намереваясь потрогать один из черепов, но Дарина не позволила ему этого. В ее голове началось знакомое жужжание, и женщина испытала своего рода благоговение, нечто вроде трепетного религиозного фанатизма, испытанного ею в далекой древности. Здесь ощущались вечное могущество и высший замысел. Флорес взяла мальчика за руку, и вместе они попытались обрести понимание.

Перед путниками появилась чья-то тень. Они медленно повернулись. На фоне заходящего солнца высился темный силуэт пассажира, Малфаса; его деформированную голову венчала огненная корона. Его руки натянули лук, нацелив готовую к спуску стрелу. Дарина пристально посмотрела в глаза отшельника и вдруг осознала чудовищность собственной ошибки. В глазах Малфаса не мелькнуло ни тени узнавания, ни малейшего воспоминания об их родовой близости. Она увидела лишь собственное отражение в бессмысленном враждебном взгляде хищника. Из раны на боку текла кровь.

— Малфас, — сказала она, — узнай же меня…

Он хмуро взглянул на нее, и за него ответила стрела, пронзившая сердце Дарины. Она почувствовала огонь в груди, и сгущенный апельсиновый шар заходящего солнца вспыхнул кровавым пурпуром покидающей ее жизни. Дарина положила руки себе на грудь и с нежностью, словно принимая некий подарок, обхватила стрелу. Стараясь осмыслить новую боль, женщина молча упала на землю.

Сама она больше не могла кричать, и тогда вместо нее долгим истошным криком зашелся мальчик.

Перед нами маячила могучая спина мужчины. Он был одет в пятнистый буровато-зеленый камуфляжный костюм и сжимал в руке большой охотничий лук. Справа от него стоял мальчик, переставший орать при нашем появлении. Мы увидели лежавшую рядом с ним женщину, ее руки обнимали торчавшую из груди стрелу.