Гнев дракона. Эльфийка-воительница

Артакс выпрямился. Его ненависть никуда не исчезла, но он осознал истинность слов Львиноголового, поэтому сделал над собой усилие, пытаясь выглядеть как победитель. Высоко подняв голову, он направился к девантару и, дойдя до него, обернулся к своим воинам. Почти все они были ранены. Они тяжело опирались на копья и щиты, но он видел гордость на их лицах и облегчение от того, что они все еще живы.

— Мужи Арама! — крикнул Артакс. — Вы совершили то, что никто не считал возможным. Вы показали всему миру, что крестьяне, поденщики и ремесленники, всем сердцем отстаивающие свои убеждения, могут выстоять даже против превосходящих по силам воинов. Чем бы ни закончилась дуэль с Муваттой — вы изменили мир. С завтрашнего дня все будет иначе. Арам станет империей, где правит справедливость.

Вы фундамент этой империи, а вовсе не сатрапы в своих дворцах. И я позабочусь о том, чтобы Арам стоял на крепком фундаменте, — Артакс поклонился. — Я горжусь тем, что сражался рядом с вами, львы Арама.

— Просто поразительно наблюдать за тем, как ты посреди поля боя наживаешь себе новых врагов. Я не думаю, что многие мои братья и сестры оценят стремление смертного изменить мир.

«Думаете, моя смерть изменит то, что началось сегодня?» — подумал Артакс.

— Довольно того, что один-единственный девантар решит, что это нужно прекратить. Победи Муватту — и считай, что завоевал право говорить перед моими братьями и сестрами. Но будь осторожен, Артакс. Не будь слишком высокомерен из-за того, что твои люди хорошо сражались за тебя.

— Мы присмотрим за ним и помешаем ему безумствовать слишком сильно, — вмешался в разговор Аарон.

— Молчите, — приказал девантар. — За три года своего правления Артакс развлек меня больше, чем вы за все столетия. Не мешайте, когда я с ним, или я навеки вырву ваши голоса из его головы.

«Возможно ли это?» — озадаченно подумал Артакс, и впервые за три года в нем зародилась надежда на то, что однажды голоса других Ааронов умолкнут навеки.

— Я бог. А теперь идем. Дуэль состоится немного в стороне от поля боя в пересохшем русле реки.

— Мы просто пройдем по полю битвы, — Артакс так удивился, что высказал свою мысль вслух. Это не очень-то впечатляет.

— Мы могли бы проехаться на золотой колеснице, увлекаемой четырьмя золотыми львами, да еще по небу. Но я подумал, что подобное зрелище не в твоем духе. В нем кроется риск того, что в будущем твои подданные будут бросаться наземь от одного только почтения к тебе. Не думаю, что тебе это понравится.

Они шли рядом, и только теперь Артакс осознал масштабы сражения. Столько умерших, искалеченных, умирающих… Некоторые, похоже, сошли с ума. Они сидели среди трупов и смеялись гак, что у Артакса по спине пробежал холодок. Неужели Львиноголовый хотел, чтобы он увидел это?

— Мой брат Долгорукий выковал для Муватты копье, возвращающееся ему в руку после того, как поражена цель.

— Тогда я надеюсь, что рука Муватты устанет и он промахнется.

— Это копье, которое никогда не промахивается мимо цели.

Артакс остановился.

— А какое зачарованное оружие дадите мне вы?

— У тебя есть меч. Этого должно хватить.

— Да он же убьет меня!

— Это вполне возможно.

— Проклятье, неужели я настолько ничего для вас не значу?

— Значишь, я ведь поэтому тебя и предупреждаю. Твой шарм для меня заключается в первую очередь в том, что тебе то и дело удаются совершенно невозможные вещи. Поэтому я не могу тебе помочь. Это все испортит.

«Просто потрясающе, — подумал Артакс. — Какая прелесть, суметь вызвать интерес бога. Это меня убьет».

— Ты сразишься с Муваттой на колесницах.