Гнев генерала Панка

Первым сорвался с места Вово — там же кого-то обижают! Бросился в лес как валун из непредставимо огромной катапульты, свалил, зацепив плечом, молодое деревце, сообразил на бегу, что забыл взять оружие, так и бежит с одним только поясным тесаком, а впрочем, чего там, он же на помощь, а не драться, как эти злые городские гоблины… К тому же перчатки ему таки справили — мощные кожаные варежки, оклёпанные поверху добротными стальными пластинами с шипами, теперь не кулак, а булава… Рёв повторился, и ещё, тон его менялся, то слышалась злость, то боль, то ярость, и Вово наддал ещё…

Запыхавшаяся троица отставших нагнала его только у самого места событий. Вово стоял, оперевшись ладонями о колени, и с непередаваемой смесью недоумения и неодобрения глядел на генерала. Хастред тихо выматерился на красочном китонском языке, Чумп плюнул Панку под ноги, а Зембус вовсе глянул и потерял интерес, зато углядел малину и пошёл по краешку её обрывать.

Посреди малинника в обнимку стояли на задних лапах генерал Панк и безымянный, но весьма дородный медведь и давили друг друга сколько было богатырской мочи. Медведь был покрупнее, а кроме того, в своём праве — неосмотрительный гоблин ухитрился наступить ему на морду, когда он мирно спал в малиннике, а вместо того, чтобы извиниться и уйти, тупо дождался, пока рассвирепевший медведь поднимется на задние лапы, и рефлекторно влепил ему несколько хорошо поставленных ударов по рёбрам. После чего осталось только сойтись, как это называется у хумансов, на поясах. Задавить генерала было непросто и так, а тем более при сломанных его кулачищами рёбрах, это медведь осознал достаточно ясно. Когти его впились в облитую кольчугой спину врага, но видимого вреда не причинили, а зубы никак не сходились на блестящем твёрдом шлеме. Генерал же, как ни тянул руки, всё не мог обхватить огромного зверя целиком, чтобы сцепить руки замком за его спиной.

При виде подкрепления, прибывшего к супостату, медведь рванулся было наутёк. Панк, однако, проявил цепкость, зачем-то удержал, повалились оба, после короткого пируэта гоблин оказался снизу, медведь навис, громадный и неподъёмный, взревел торжествующе…

— Да ну вас на фиг! — пробасил внезапно Вово, сердито подошёл и пихнул медведя в бок. Того скатило с генерала и унесло в заросли, а Вово обиженно развернулся и попёр, ломая всё на пути, обратно на просеку. Со стороны медведя донёсся схожий треск, быстро уносившийся вдаль.

— Чего он? — изумился генерал сорванным голосом. Подняться у него не было сил, лежал себе и пытался определить, сколько костей переломал ему медведь. До чего же здоровенная скотина попалась! Хумансы на таких охотятся не иначе как отрядами, с собаками, рогатинами, луками и полными бурдюками браги.

— Да вообще-то он прав, — заметил Хастред. — Что ты как маленький? Можешь хотя бы по нужде сходить, ни с кем не задравшись?

— Да я чего?! Он первый! Я вообще это… Я малинки хотел… с чаем дабы…

— Есть у каждого особый дар, — рассудил Чумп. — К кому деньги липнут, к кому бабы… К анаралу вот такое, что и не обрадуешься.

Хастред сокрушённо кивнул. Похоже, правда судьба такая у бедняги.

— Пошли, — буркнул он, протянул генералу руку. — Какая тут малинка, после вас со зверем и ещё Зембуса… Вроде я там в мешке видел пирог с черникой.

Генерала подняли на ноги совместными усилиями, он пошатывался, с трудом стащил с головы заляпанный медвежьей слюной шлем, потряс взмокшей головой, по пути нашёл лопух и тщательно обтёр головной убор. Кости вроде бы все на месте, что аж удивительно! Медведь был тяжелее раз в пять… Правда, несколько уязвил тот факт, что Вово с этой репой обошёлся как с непочтительным кутенком, ну так — каждому своё… поглядеть ещё, как тот Вово повёл бы в бой хоть бы и самую малую изгонную рать! Правда, жрёт не то что как маршал, а прямо-таки как весь армейский штаб со всеми ординарцами и прикомандированными лицами, а для офицера это дело не последнее, от доброй еды и морда солиднее, и голос гуще…

Сели, подзакусили чем довелось. Довелось много чем, хотя Чумп и изымал без устали у гурмана Вово копчёности, вялености и прочие продукты, которым не грозило испортиться к вечеру. Запечённые птичьи тушки, заливное мясо, персонально для Вово извлекли жареного и начинённого рассыпчатой кашей гуся — давно остыл, жир запёкся скользкими плевками, каша слиплась, но Вово не замечал мелочей, хрустел как камнедробилка, шевелил ушами, закусил соленым огурцом, а когда старшие авторитетные жруны призадумались, можно ли ещё есть вот этого карася в сметане или выкинуть на радость тому медведю, отпихнул Хастреда с пути и сожрал искомую рыбину с костями и головой. Пиво решили особо не трогать, правда, пока решали, успели ополовинить бочонок, зато генерал избавился от похмелья и повеселел, да и остальные расслабились, даже Вово, пива не пивший, начал радостно улыбать физиономию.