Гнев и Голод

В конце концов, свару прервал резкий пистолетный выстрел, мигом отдавшийся в ушах спорщиков тонким и пронзительным писком. Комнату заволокло дымом.

– Итак, господа, – заговорил Штраух, опуская пистоль, – ничего дельного я так и не услышал, а это значит…

– Нужны катапульты, – внезапно подал голос Вальдман.

Штраух уставился на него с неподдельным интересом.

– Несколько верёвок, доски, противовесы, и готово, – продолжал стрелок, пользуясь тишиной, – главное, пристреляться, как следует. За ночь сделаем, утром отработаем стрельбу.

– Ну, – крякнул офицер-канонир, – эт мы могём, собсна, тольк пороху-то мало будет, ещё бы зажигалку какую.

– И ещё, – продолжил какой-то рыцарь, – где же мы возьмём доски?

– Займём, – предложил Вальдман, – разберём несколько домов в городе, из тех, что похуже, и организуем несколько точек по периметру.

– А за зажигалку не беспокойтесь, – добавил Грод, – есть у меня одна идея, но для этого мне, в смысле, нам с друзьями, придётся совершить ночной рейд. Остальным сидеть тихо, как мыши, ясно?

Вальдман устало скрипнул зубами.

– Во всяком случае, – сказал Даэвин, – лучших предложений у нас нет. Напомню, что гонца, которого посылали за помощью, так и не удалось снять с кола.

Рыцари злобно потупили взор, однако, опять же спустя несколько минут спора, согласились с идеей Вальдмана и проголосовали за неё единодушно. После окончания совета все выбрались на улицу. Там их встретил почти свежий воздух, красивое закатное солнце, слегка омрачённое тучами, и странные лица солдат.

Они были похожи на смертников на последней трапезе, одновременно радостные и тревожные, с притаившейся в блестящих глазах скорбью.

Квартермейстеры раздавали остатки провианта, поэтому сейчас караульные довольно грызли сухари, раненые ели неплохую на вид похлёбку, а остальные отлично разбавляли свой досуг солониной с хлебом. Повсюду курили самокрутки и тихо напевали, суетиться уже было некуда, некогда, да и, в сущности, некому.

Некоторые из солдат отрывались от еды и махали эльфу и стрелку рукой. Кто-то поднимал в честь них тосты оставшейся водкой, товарищи отвечали им кивками на ходу. Они тщетно искали Грода, который куда-то запропастился сразу после совещания, да так, что его при этом никто не заметил.

Гоблина застали в башне, когда он сидел, скрестив ноги, на краю обугленной чёрной дыры и вдыхал окружающие запахи своим огромным длинным шнобелем.

– Несравненный аромат, – в который раз прошептал он сам себе.

Вальдман и Дэвин, не дожидаясь его реакции, подсели рядом и начали разговор.

– Слушай, – начала Вальдман, – а что ты имел в виду под «ночным рейдом»?

– И почему именно «мы»? – подхватил Даэвин.

В ответ Грод лишь запустил длинный коготь в расщелины между зубов.

Вальдман молчал, Даэвин с недоумением поглядывал на стрелка, но тот остановил его от вопросов еле заметным движем руки.

Наконец, гоблин закончил ковыряться в клыках и обратил свои яркие горящие жёлтые глаза к эльфу.

– Как тебе понравиться, если мы ночью всем втроём выберемся за стену, и вы с Вальдманом хорошенько пошалите? А я тем временем подготовлю оркам кое-какой сюрприз.

Эльф внимательно вгляделся в ехидное носатое лицо и окончательно смирился с тем, что его ожидает в будущем.

– Интересное предложение, – сухо прокомментировал он.

– В общем, ночью для нас есть работа, – продолжил Грод, – уверен, тебе, Вальдман, тоже понравится.

Гоблин снял странный пузырёк с пояса и сделал из него глоток, затем внимательно уставился на Вальдмана, ширя зрачки, Вальдман в ответ только вздохнул.

– Я внимательно слушаю, – пробубнил он.

***

Ночь выдалась тёплой. Несмотря на то, что горный ветер, холодный и пробирающий до костей, в это время года, обычно, всё ещё заполоняет собой ущелья, продвигаясь с севера, на сей раз в долине стоял мёртвый удушающий штиль. Испарина в несколько слоёв покрывала кожу, мозг работал лениво и бездарно, а в воздухе витало чем-то непонятным, то ли страхом, то ли скукой.

Так всегда бывает перед дождём. Небо над вершинами оставалось звёздным, но с востока медленно надвигалась гигантская туча, принесённая утром с моря. Вокруг было очень тихо, после боя всегда тихо, особенно, сейчас, тихо, как в вакууме.

Внезапно тишину нарушил неистовый омерзительный крик, и сквозь тьму по лагерю зеленокожих пронеслись два горящих красным глаза. Орк-часовой получил мощнейший удар пяткой по лицу, и прежде чем сообразил, что произошло, упал замертво: предательская носовая кость вошла ему прямо в мозг.

Следующий орк всё-таки успел издать звук. Не крик, его голосовые связки моментально располовинило острым диском пилы, а что-то вроде сдавленного бульканья. Затем началось странное, например, один орочий дозор сразу отовсюду услышал хор брани, орущий по очереди одним и тем же гадким голоском.

Ещё один обнаружил пропажу браги, у другого за спинами материализовался гоблин и с мерзкими хихиканьем пробежал прямо сквозь костёр, при этом прихватив с собой недожаренные кусочки лошади прямо с вертела. Командир четвёртого внезапно потерял функциональность вместе с репродуктивной способностью.