Гнев небес

Каждое утро в течение последних двенадцати недель Дюваля брали под стражу и отвозили на самолете в один из пригородов Ниигаты, где был расположен комплекс оборонительных заводов Хасэгавы. Там его помещали в маленькую комнатку с тщательно подобранными учебниками, которые он усердно штудировал. Он быстро освоил технические термины на японском, и уже вскоре чтение перестало утомлять его.

Во время перерыва ему позволялось сидеть вместе с другими инженерами. Дюваль наблюдал и слушал, а в последние дни начал принимать участие в разговорах. До этого он держался в стороне от людей, которые конструировали лазерное оружие для недавно аннексированной Сферы Процветания. Главные центры Хасэгавы находились в Тибе, около Канадзавы, но в Ниигате имелись небольшие установки, которые обслуживали порт и проходящие через него корабли. Очень скоро Стрелок смог подтвердить свое заявление о том, что является крупным специалистом по оружию. Инженеры Хасэгавы негодовали на нового даймё за вмешательство в их работу и не желали пускать гайдзина в мастерские. Это шло вразрез с принципом военной коммерции, которая была направлена против Американо и даже против его предшественницы на Земле со времен Сойя. Но Нисима являлся даймё, и его слово было законом.

На первых порах Дюваль столкнулся с типично японской замкнутостью. Но позже он постепенно начал завоевывать их уважение и даже уважение Ватару Хосино — старика, который запирал его на цепи в хлеву и приносил ему каждый вечер сырую рыбу и рис. Хосино многое рассказывал Дювалю о Садо, о торговых баржах йа, о системе хан — распределении роскошных землевладений между людьми. Понемногу Стрейкер начал понимать, каким фантастическим достижением являлось освоение гигантского континента и контроль над его климатом.

Он ничего не мог с собой поделать, но испытывал все большее и большее уважение к своим захватчикам. Очень часто, когда Дюваль смотрел в ночное небо на сияющие звезды, которые выплывали с востока, со стороны моря, и уплывали на запад, прячась в горах, он размышлял о том, как далек Американо и каким удивительным и действительно необычным оказалось это место. «Неважно, куда ты направляешься в Космосе, — везде одни и те же звезды». Эта японская мудрость, которую он недавно услышал, успокаивала его, когда он глядел в ночное небо.

В этот день солдаты, как обычно, прикрепили его цепи к дверному кольцу в конюшне и оставили одного. До появления Хосино с едой Дюваль, как правило, заполнял время воспоминаниями о доме. Но сегодня, наблюдая за Кровавой Луной, нависшей над горизонтом, он задумался о своей судьбе. После допроса у даймё его приковали на цепи в конюшне. Пробудившись ночью от кошмарного сна, Дюваль обнаружил на груди и шее кучу жирных клещей. Их упругие, наполненные кровью брюшки блестели в лунном свете и напоминали гроздья черного винограда. Он в ужасе стал срывать их с себя, с отвращением наблюдая, как они лопаются.

Дюваль не мог уснуть до рассвета. Утром его разбудили мягкие лучи солнца, заглянувшего в крошечное окошко на конюшне. Травяная подстилка, на которую падали яркие блики, превратилась в сказочный золотой ковер. В этот момент Дюваль понял, что какую-то часть своей жизни он потерял навсегда. Беззубый старик принес ему ведро воды и миску морской капусты, а потом сел рядом у двери. Он добродушно покачивал головой, глядя, как гайдзин умывается.

— Извините, но мне неудобно умываться в цепях. Не могли бы вы их снять? — спросил он на ломаном японском.

Глаза старика сузились, и он с подозрением нащупал в кармане неоновый ключ.

— Ты — гайдзин.

— Я человек, а не животное.

— Со дэсу ка — все люди животные. И человек должен знать свое место — тару-рэсу дару-ин.

Дювалю показалось, что последние слова были созвучны с именем Чарльза Дарвина, и он с презрением подумал о его теории.

— Я всегда думал, что мое место рядом с другими людьми.

— Интересный ответ. А ты дашь мне слово, что не попытаешься сбежать?

— Куда мне бежать?

— Дай мне слово. Поклянись своей жизнью, гайдзин.

— Она и так в ваших в руках.

— Ладно. Можешь вымыться как человек.

Старик был уже совсем седой, но в тот момент он показался Дювалю молодым. Умываясь, Стрейкер расспрашивал старика о даймё — впоследствии это могло ему пригодиться. За завтраком Дюваль обнаружил, что старик оказался разговорчивым.