Гнев небес

— У меня нет времени для подробных объяснений. Нас пригласил сюда Совет Безопасности. Тщательно подбирай каждое слово и помни, что от сегодняшней ночи зависит вся наша жизнь. Я слышал от Отиса Ле Грана, что нас собираются обвинить в пиратстве. Будь осторожен. Человек, с которым мы собираемся встретиться, может оказаться нашим палачом.

Они подошли поближе к камину. Возле него на кушетке сидел строго одетый мужчина. На коленях он держал ребенка, рядом стояли еще трое. Он рассказывал детям фантастическую историю, которую они внимательно слушали. Ему было за пятьдесят, и его вытянутое лицо с глубоко посаженными глазами светилось мягким юмором. Он осторожно высвободил руки, когда Хавкен подошел к нему, и кивнул, узнав командора.

Это был государственный секретарь Вильям Конрой Лаббэк. Он встал и повел Хавкена и Стрейкера по светлому коридору в большую комнату, уставленную сотнями книг. На полках стояло несколько древних скульптур. Стену украшал масонский крест, рядом с которым висели исторические гравюры. Эллис с благоговейным трепетом взглянул на книжные полки. Это была библиотека в старинном стиле, двадцать на десять ярдов. С потолка свисала бронзовая люстра, в которую были вставлены натуральные восковые свечи. Молчаливый слуга терпеливо зажигал их одну за другой, готовя комнату к приходу посетителей. Слуга принес стулья и развел огонь. Это был не обогреватель — в камине горели настоящие дрова. Запах множества старых книг успокоил и окрылил Эллиса.

Государственный секретарь сел за длинный, искусно выполненный дубовый стол. Беззаботность слетела с его лица, и оно приняло серьезное выражение. Лаббэк внимательно смотрел на Хавкена, когда тот объяснял, что Эллис — тот самый свидетель, о котором он говорил в Совете Безопасности. Стрейкер почувствовал, что от Лаббэка исходит мощный заряд силы. Но это была не просто властность, основанная на холодном чувстве ответственности. Лаббэк обладал способностью сплетать в уме одновременно пятьдесят разных мыслей, так что разгадать его планы было невозможно. Голос его был немного гнусав, но мягок, а слова точно передавали суть дела.

— Вы посетили резиденцию посла Окубо. Что вы сказали ему?

Эллис откашлялся.

— Я сказал, что могу помочь в его предприятии.

— Вы точно повторили то, что командор Хавкен просил вас передать ему?

— Да, сэр. И более того. Предложение, которое я ему сделал, буквально выглядело так: за миллион кредитов в конвертируемых облигациях он получит в распоряжение пять кораблей, если только освободит наших людей на Садо.

— Ваш брат среди них, не так ли?

— Да.

— И Окубо принял ваше предложение?

— Пока промолчал. Но я полагаю, примет.

— Хорошо. Теперь перескажите слово в слово вашу беседу с послом Окубо.

Конрой Лаббэк откинулся назад и внимательно смотрел на Эллиса, пока тот делал свой доклад. Государственный секретарь изучал Стрейкера и сравнивал свое впечатление с той характеристикой, которую дал астронавту Хавкен. Как сказал командор, Стрейкер был настоящим пси-талантом, наделенным острым умом. Детали, которые он сообщал о встрече с Окубо, несомненно подтверждали это.

Хавкен ручался, что Эллис — человек надежный. Он описал его верность в самых высоких тонах и похвалил его политическое чутье. Кроме того, Хавкен уточнил, что обстоятельства личной жизни Стрейкера — потеря семьи и пленение брата — делали его самым подходящим человеком для той игры, которую они затеяли.

Слушая Эллиса, Лаббэк понимал, какое сильное чувство испытывает тот к пропавшему брату. В манерах Стрейкера было что-то наивное и искреннее. Государственный секретарь подумал, что ему трудно будет отдать приказ убить такого человека. Но Лаббэк с сожалением вынужден был признать, что подобный приказ, вероятно, будет необходим.

«Приближается очень трудное время, — напомнил он себе. — Не надо быть политиком, чтобы заметить, как пульс столицы учащается с каждым днем и часом. Левиафан войны пробуждается ото сна, изрыгает пламя и пугает людей. Ито доносил, что волнением охвачены все участки сектора Американо. К счастью, Отис Ле Гран планирует выступить против меня завтра. Если он донесет Президенту о той игре, которую с моего ведома затеял Хавкен, я погиб. Поэтому я должен решить судьбу командора сегодня же ночью».

Лаббэк сжал кулак так, что хрустнули суставы. «Если Муцухито действительно решился на вторжение, как утверждает Хавкен, то ему необходимо оказать сопротивление и разрушить его планы. В этом случае желание Стрейкера освободить своего брата может оказать хорошую услугу и направить Окубо по ложному следу. Это более чем ясно. Но действительно ли Муцухито задумал вторжение? Если нет, то поддержка Хавкена разгневает императора и подтолкнет его на путь войны. Это бессмысленно. Сохранение мира — более правильный путь».