Гнев орка

Подобным процессуальным характером уже во многом отличалась холодная война (прошу обратить внимание, что я считаю необходимым писать это выражение — «холодная война» без кавычек). Она, составляясь из многих, разбросанных по всему миру локальных войн, в которых за полвека погибли до 20 млн человек, стала почти непрерывной. Это очень хорошо обозначил военный статистик Б. Урланис, характеризуя частотность боев в первых двух мировых войнах: «…Трудно говорить о каком-либо интервале между битвами… Вся война представляет собой как бы непрерывную цепь битв» (Урланис Б. История военных потерь. — СПб., 1994, цит. по ст.: Цымбурский В.Л. Сверхдлинные военные циклы // Русский Журнал (Политика. Лекции). 20 июля 2001 — www.russ.ru/poli-tics/meta/20010720-tzim.html).

Третья мировая война 1945-1991 годов уже во многом имела характер если еще не единого процесса, то как минимум уже не состояния — т. е. четко отграниченного и определенного момента начала и конца войны, с объявлением о «состоянии войны» и с прекращением состояния войны в результате акта капитуляции. Уже тогда было непонятно, где кончаются боевые действия и начинается мир, где экономика переходит в подрывные операции, а культура — в идеологические наступления.

Вооруженные конфликты на чужой территории между двумя сверхдержавами следовали один за другим, погибало огромное количество людей — и при этом большинство населения было абсолютно уверено в том, что они наконец-то живут в мирное время и «главное, чтобы не было войны». Если у кого-то и были представления о реально происходящих в этот период войнах, то они казались просто «странными». Именно так, кстати, четко обозначил Первую Чеченскую войну (которая, как мы помним, вовсе была не войной, а системой мероприятий «по восстановлению конституционного порядка») бывший президент Ингушетии, военный человек генерал-лейтенант Руслан Аушев.

Исключительно процессуальный характер приобрела Четвертая мировая война, построенная на применении «финансовой бомбы» и наращивании консциентального оружия — т. е. оружия, поражающего сознание (от лат. constientia — сознание, совесть).

Пятая мировая война станет уже исключительно процессуальной, причем одновременно идущей по множеству направлений, «гроздьями» и «пучками», многими «роями» (если вспомнить термин Джона Аркиллы). На смену странным войнам второй половины XX века — многим непрерывным войнам в мирное время — грядет сплошная война, когда сам мир и является абсолютной войной. Разницы между войной и миром не сможет определить никто.

Очень тонко чувствуют это лучшие российские профессионалы военного дела.

Так, генерал-полковник запаса Леонид Григорьевич Ивашов, последний профессиональный защитник Родины с блестящим образованием, исключительно сильный военный дипломат, в своих статьях четко указывает на «методологический принцип утверждения контрольно-управленческих функций над регионами и странами — „управление через хаос“ (Ивашов Л. Г. Управление через хаос // Советская Россия, n24, 2 марта 2002). Также чутко и верно он определяет ситуацию как близкую к „мировой трагедии, к так называемому феномену «мировой гражданской войны“ (Ивашов Л. Г. Россия, шарахающаяся из стороны в сторону// Независимое военное обозрение. n7, 1-14 марта 2002).

Единственный недостаток, с моей точки зрения, состоит в том, что хаос и «мировая гражданская война» — это в начале XXI века уже очень метафорические и неточные, построенные больше по аналогии, термины. Также минус этих терминов состоит в том, что создавали их наши противники для своих собственных целей, поэтому они отражают не понятия, необходимые для организации соответствующей обороны и армии, а общее название того, что для нас будет происходить в виде «естественного» процесса — т. е. просто все понимают, что хаос, а откуда хаос и как этот хаос организован, уже почти никто не понимает и даже неспособен понять.

Надо ясно и определенно говорить о вот-вот готовой начаться Пятой мировой войне. Да, это сразу показывает нашу полную, сверху донизу неготовность к этой войне и абсолютную готовность наших генералов и политиков к войнам начала — середины прошлого XX века. Что ж, честная правда, как она ни горька и страшна, все же лучше для России и мира, чем сладкие иллюзии «приобщения к мировой цивилизации» по пути страны на кладбище.

Для такой нарождающейся на наших глазах сплошной войны недееспособный политический класс во многих странах мира с удовольствием принял еще один эвфемизм новых кочевников: «борьба с мировым терроризмом», «антитеррористические операции». Это также очень опасное заблуждение, требующее дисквалификации тех, кто с серьезным выражением на лице произносит эти бессмысленные слова.

Сплошная война требует новых лиц и голов и тем более новых армий и вооружений.