Гнев Севера

И вот я в таком карауле. Со мной — еще трое. И Рагнар. В каменной норе за решеткой. Ноги — в колодках, руки — в цепях. Голый. Больше нет необходимости демонстрировать народу грозного вождя норманнов. Но даже голый он страшен. Мои партнеры по дежурству глядят на него с явной опаской, хотя воины не из последних. Иначе не быть бы им в королевской гвардии.

Стоит пожалеть, что не попытался освободить Рагнара по дороге сюда. Шанс, конечно, был мизерный, но сейчас и вовсе никакого.

Да, наверное, я смог бы убить этих троих. Может, даже и не нашумел бы особо, поскольку от меня они точно такого не ждут. А дальше-то что? Ключей от решетки и кандалов у меня нет. Разбить замки, не нашумев, не получится. Но, допустим, никто грохота не услышит, дальше что? В королевской резиденции народу пруд пруди. И большинство — при оружии. И еще неизвестно, в каком состоянии конунг. Видно, что избили его прилично. А что еще? Я не видел, чтобы его кормили по дороге сюда. Может, он совсем ослабел от голода? Или от жажды. Или ему что-нибудь сломали для надежности. Глаза у Рагнара мутные. Взгляд пустой. Поговорить бы с ним, но свидетели…

— Говорят, ты — франк?

Один из гвардейцев. Крупный, белобрысый, плечистый. Я знаю его в лицо, но и только.

— Нет, — цежу я нехотя. — Служил их королю.

— Ну и как у них? Говорят, они там вином умываются?

Смотрю на гвардейца. В упор. Он соображает, что как-то неуважительно начал разговор. А я все-таки не хрен с бугра, а тот, кто на равных бился с их командиром Теобальдом.

— Я Слай, — говорит он. — Слай из Твида.

— Николас, — отвечаю я. — Да, вина у франков много. У меня самого там были виноградники. Меньше двадцати бочек ни разу не было, — со вздохом соврал я.

— И что? — с жадным любопытством спросил Слай. Двое других тоже навострили уши.

— Вот эти, — киваю в сторону решетки. — Родню убили, всё пожгли.

— А ты что же?

Другой гвардеец. Невысокий, пониже меня, но плотный.

— А я в Париже был. Это столица франков.

— А большой он, Париж? — спросил Слай.

— Огромный. Сотня Йорвиков в него поместится.

— Врешь!

Это низенький.

Я глянул на него ну очень сурово:

— Повтори-ка еще раз.

— Да ладно, Николас, не заводись! — вмешался Слай. — Тирел не хотел тебя обидеть. Да, Тирел?

— Ага. Не хотел, — после небольшой паузы выдавил низенький. — Само вырвалось… Извини.

— То-то, — проворчал я. — Не было такого, чтоб кто-то обвинил меня во лжи дважды.

— Ты все же полегче, Николас, — заметил Слай. — Король поединков меж своих не одобряет. Наказывает строго.

— Честь дороже, — надменно уронил я.

Гвардейцы переглянулись. Моя позиция была им непонятна. Как, впрочем, и я сам. Но развивать тему они не стали. И хорошо. Мне и надо, чтобы меня здесь побаивались. Репутация отморозка хороша тем, что и задевать такого опасаются.

— Расскажи о Париже, Николас, — попросил Слай. — Чего там как?

Вот это пожалуйста.

Почти все дежурство я развлекал гвардию байками о столице Франции. И параллельно напряженно размышлял: что предпринять для вызволения Рагнара, который все это время даже не шевельнулся.

Идей не было.

Глава 9 Вор

Я проснулся. Вокруг темно, но не сказать, чтобы тихо. Часть из моих соседей по казарме будто участвует в конкурсе: кто всхрапнет громче. Однако разбудил меня не храп. Когда спишь в длинном доме, где даже в отдельном помещении звукоизоляция ни к черту, к храпу привыкаешь. Разбудили меня тихие-тихие шаги рядом с моей койкой.

Так уж устроен наш слух: вычленяет из шума то, что таит опасность.

Абсолютной темноты в казарме не было, так что силуэт «крадуна» разглядел. И нашарил рукоять Вдоводела, лежащего рядом. Когда спишь в незнакомом месте рядом с незнакомыми людьми, обнаженный клинок воодушевляет больше обнаженной женщины. Если это твой клинок, конечно. Так что если «крадун» покусится на меня любимого, или на моего соседа, тут же поимеет немного металла в жизненно важные органы.

Покусился. Но не на меня. На сундучок, который мне выделили как воину короля. Небольшой, с полкубометра, но зато с петелькой и замочком, ключ от которого лежал у меня под тюфяком.

Получается, «крадун» — и есть крадун. Воровайка. Куда, интересно, смотрит стража на входе?

А крадун между тем наклонился и занялся замочком. Причем успешно. Я услышал, как тот щелкнул, затем услышал, как открывается крышка сундучка со всеми моими богатствами. Ну, если не считать золота, которое покоилось под тюфяком. Но в сундучке была моя кольчуга, которая стоила в золоте вес на вес, и еще кое-что, дорогое моему телу и сердцу, так что я привстал немного и «поощрил» увлекшегося похитителя сталью в ляжку.

Тот заорал. Мой сосед тут же вскинулся. И не он один. Крадун продолжал вопить. В казарму вбежал один из караульных. С факелом.

Опаньки! С перекошенной рожей, в позе пассивного гомосексуалиста, вцепившись руками в край моего сундучка, жалобно стонал мой сосед по караулу Тирел. А на полу валялась оброненная элитная кольчужка. Вот же крыса!