Гнев Тиамат

В лаборатории доктор Очида помахал вошедшей Элви и огорчился, когда та не ответила. Она понимала, что надо бы задержаться, поговорить с ним, но не представляла, что скажет. В частной лаборатории – в ее частной лаборатории – Ксан с Карой в клетке коротали время за обычной игрой в слова. Когда она вошла, они прервались, но ни о чем не спросили. Не спросили, что с ней случилось.

На столе Кортасара остался недоеденный сэндвич в коричневой обертке. Элви выбросила его в утилизатор и открыла рабочий стол. Все отчеты и данные, которые накопила за эти недели. Разделив экран пополам, новым допуском вывела данные Кортасара. И свела оба окна в рабочие списки.

Его список оказался на сто восемнадцать пунктов длиннее. Элви ощутила что-то похожее на злость, что-то похожее на страх, что-то похожее на мрачную радость оказаться правой в очень дрянном деле.

– Каков мерзавец, – сказала она.

Глава 44. Наоми

Отрезок пути под ускорением был долгим и мучительным. Амортизатор распределял давление на каждый квадратный сантиметр ее тела, и все равно Наоми часами терпела боль. Облегчение приносили только паузы на еду и гальюн, а она не позволяла себе их затягивать.

Гелиосфера Лаконии была поменьше Сол, а из девяти планет пригодной для обитания оказалась лишь одна. И еще у одинокого газового гиганта насчитывалось от восьмидесяти до ста спутников – смотря где провести границу. За его орбитой вращались две крупные планеты и одна захваченная извне, чуть больше земной Луны, с ретроградной орбитой по крутой диагонали к плоскости эклиптики. Пять планет располагались ближе к солнцу, и вторая из них была ее целью – сердцем империи. Перевалочная база у газового гиганта и строительные платформы чужаков на орбите обитаемой планеты. Вот ее поле боя, и Наоми предполагала рассредоточить по нему все свои силы. На стороне врага она нашла главную опору Лаконии – «Голос вихря», «Восстание Шамаля», еще один такой же корабль и четыре истребителя класса «Предштормового».

В амортизаторе под ускорением она чувствовала себя почти такой же одинокой, как в грузовом контейнере. Время тянулось мучительно, зато принадлежало ей одной. Она изучала карты, пока не начала видеть их и с закрытыми глазами.

В глубине памяти ее поджидала Бобби. Воспоминания и привычка десятилетий, когда они дышали одним воздухом, пили одну воду, составляли часть одного организма, слили их воедино. И Бобби было что ей сказать.

«Такие кампании – это спор. Ты пытаешься в чем-то убедить врага. Уговорить на что-то. В данном случае ты внушаешь ему, что остаться на месте опаснее, чем двинуться на тебя. Чтобы это удалось, каждый урок должен подкреплять именно эту мысль».

* * *

«Мамматус» – истребитель класса «Предштормовой», выполнив задание в системе Аркадии, возвращался на Лаконию для дозаправки. Переход от Аркадии в пространство колец прошел штатно, не считая уже привычной досады из-за уничтожения свежеустановленных ретрансляторов.

С переходом в Лаконию получилось иначе. Как только истребитель вошел в нормальное пространство, его датчики завалило массой помех от множества источников. Полдюжины поджидавших сразу за кольцом кораблей залили «Мамматус» светом и радиосигналами. Для перезагрузки потребовалось менее трех секунд, но к тому времени пять торпед – заранее выпущенных и наведенных на цель – успели поразить корабль. Месяцы изучения захваченного «Предштормового» не прошли зря – удары оказались разрушительными. «Мамматус» лишился маневровых по правому борту и шести установок ОТО. Хуже того, он начал терять атмосферу.