Гнев Тиамат (ЛП)

– Он... записывает? – сказала Кара. – Нет, неправильное слово. Но похоже на память, точно. Только на всё сразу в один момент. Как фильм, где все картинки, это части истории, и они все там, даже если сейчас вы рассматриваете только одну? Я не знаю как объяснить.

– Гештальт*, – подсказала Элви.

* Гештальт (психология) – свойство психики воссоздавать «целостный образ», не равный сумме составляющих. Проще говоря, способность узнать мелодию по паре нот, или угадать в нарисованной фигуре круг, даже если это незаконченный набросок из пунктирных линий.

– Я не знаю такого слова.

Ручной терминал Элви звякнул одновременно с предупреждением, выскочившим на мониторе Кортазара. Трехо вызывал к себе на экстренное совещание через полчаса.

– Проблемы? – спросила Кара.

– Слишком много начальников и мало времени, – ответила Элви. – Я вернусь, как только смогу.

Кортазар уже подходил к двери, и его пришлось догонять. Водитель, ждавший снаружи, выглядел одновременно и угодливым, и нетерпеливым. От порывов морозного ветра с востока покалывало уши. Это была её первая зима в Лаконии, но Элви уже понимала, что станет только холодней, а тепло вернётся очень нескоро.

На заднем сидении машины Кортазар скрестил руки и хмуро глядел в окно. А город сверкал, украшенный растяжками к какому-то культурному празднеству – Элви не знала, к какому. По улицам, где они ехали, спешили куда-то одетые по погоде прохожие. Пара юнцов, держась за руки и смеясь, бежала рядом с машиной, пока охранник в синих цветах Лаконии на отогнал их прочь.

Порой забывалось, что по планете разбросана целая популяция – миллионы людей, строивших жизни в новых условиях, пока Элви сушила мозг в мире своих данных. В этом город ничем не отличался от многих других городов, в которых ей довелось побывать.

– Слышал, как вы говорили со старшей из подопытных – спросил Кортазар.

– Правда? Это поразительно, признайте.

Она понизила голос, добавив в него более грубых ноток, и марсианский акцент:

– Мы полагали, что это два случая, но это один и тот же случай!

Когда Кортазар ничего не ответил, она пояснила:

– Ну же, как в «Инспекторе Бильгуне», да? Он и Дороти всегда вели разные расследования, а потом оказывалось, что они связаны.

– Никогда не смотрел это шоу, – буркнул Кортазар. – Меня больше беспокоит ваше отношение к субъектам.

– К Каре и Зану?

– Это вы их так называете, – ответил Кортазар. – А они не люди.

– Но и не крысы. Я работала с крысами. Они совсем другие.

И опять он не понял шутки, или не нашёл её смешной.

– Это механизмы, созданные из трупов детей. Они делают некоторые вещи, присущие детям, потому именно с детскими телами пришлось работать ремонтным дронам. Эрос в маленьком масштабе. Одна логика, и в сути протомолекулы, и во всех связанных с ней технологиях. На Эросе, когда протомолекуле требовался насос, она адаптировала сердце. Когда требовался инструментарий для манипуляций, она перепрофилировала руки. Здесь тоже самое. Кара и Александр умерли, а дроны собрали из мертвой плоти нечто. Вы разговариваете с девушкой, которой там нет. Но возможно, есть что-то иное. Собранное из человеческих частей так же, как я могу собрать модель катапульты из куриных костей. Вы их очеловечиваете.

– И это плохо?

– Это неправильно, – ответил Кортазар. – Только и всего.

В Государственном Здании эскорт провел их в конференц-зал, где уже сидели Трехо и Илич. Илич выглядел хуже, чем обычно, и это само по себе уже что-то значило. С другой стороны, Трехо казался почти расслабленным. Он указал на стулья, и Элви с Кортазаром присели. Дисплей на стене показывал карту системы – звезда, планеты, луны и корабли – словно небольшой виртуальный планетарий. Элви показалось, что кораблей слишком много.

– Как исследования? – отрывисто спросил Трехо. – Подвижки есть?

– Работаем. Прогресс устойчивый, – ответил Кортазар.

– Подтверждаете, майор Окойе?

– Находим новые связи, – ответила она. – Конечно, что критически важно, а что просто круто, выясняется не сразу, но да. Прогресс есть.

– У нас тут ситуация, – сказал Трехо.

– Что случилось?

Так Элви узнала о начале полномасштабного вторжения подполья. Трехо наскоро ввёл их в курс дел, и предложил высказаться.

– Меня волнует, – сказал Илич, – что им известно больше нашего. В этом и проблема.

– Я разделяю вашу озабоченность, – Трехо, поднял ладонь, будто говоря: «Ой, ну прошу, перестань уже ныть».

– Во-первых, они видели, как «Буря» противостоит их флоту. И знали, на что та способна. А мы видели, как они уничтожили этот неубиваемый корабль. И понятия не имеем, на что способны они.

– Судя по данным взрыва в Солнечной системе, всю партию антивещества из нашей поставки они уже использовали, – сказал Кортазар.