Гнев Тиамат (ЛП)

Они снова погрузились в знакомый рабочий ритм, но теперь разум Наоми занимали не только линии охлаждения. Похоже, остальные не заметили в разговоре никаких странностей. Лишь один – толстолицый мужчина по имени Кип – относился к ней немного пренебрежительно, видимо решив, что она более низкого статуса. Ничего необычного. Когда они залили новый хладагент и опечатали отработку, а диагностика вынесла вердикт об оптимальных значениях, Наоми хотелось только помыться и поесть. У неё не было каюты, она не знала, где находятся душевые, и там для неё всё равно не нашлось бы шкафчика. Даже если она найдет дорогу, после душа ей придется снова надеть провонявший хладагентом комбинезон. Почему-то это казалось худшим вариантом, чем не мыться вообще.

Она последовала за всеми к палубе экипажа. Чуть отстала. Хотела отправиться к контейнеру. Желание проверить поступившие сообщения зудело не меньше, чем скулы, в которых уже спадала опухоль. Но контейнера не было. Осталась лишь неактуальная больше привычка последних месяцев, и она, плывущая сквозь блёклые залы от поручня к поручню, словно очнувшаяся от долгого сна на чуждой ей станции, в месте, которому она не принадлежала.

В столовой, рассчитанной на тридцать с лишим человек, сейчас сидело всего шестеро. Наоми проплыла к раздатчику, но не смогла получить еду. Тому требовался код доступа или идентификатор, которого у неё не было. Тогда она просто отплыла в угол, и придерживаясь за стенной поручень, стала ждать, сама не зная чего.

Её мысли вяло двигались в тишине человеческих разговоров, обращённых не к ней. Когда спустя час, или больше, появилась Эмма, Наоми почти удивилась её приходу. Женщина заказала двойную порцию еды, и одну принесла ей.

– Отправились дальше, – тихо сообщила Эмма. – Пристыковались, прочесали долбаный корабль от носа к корме, обязали капитана переговорить с кем-то на транзитной станции, и ретировались.

– С комиссаром, – подтвердила Наоми. – Я слышала. Похоже один такой направлен и на транзитную станцию в Солнечную систему. На Землю.

– Ну, теперь ещё и особисты на нашу голову, – кисло сказала Эмма.

Наоми кивнула по-астерски, кулаком. Стало быть, усиление репрессий. Повсеместное ужесточение контроля над Транспортным Союзом. Даже больше – признак того, что Дуарте и его аппарат начали подозревать о роли Транспортного Союза в перемещении подполья из системы в систему. Или вынашивали другие планы, для которых требовался присмотр проверенных глаз, помимо губернаторов с их штабами.

Если Лакония вскроет их игру в напёрстки, в лучшем случае им придётся серьезно пересмотреть все методы. В худшем случае – им конец. С Мединой, контролирующей медленную зону и способы перемещения, подполью угрожала реальная опасность превратиться в тринадцать сотен разрозненных, изолированных движений, неспособных поддержать или помочь друг другу.

– Значит тебя не проверяли? – спросила Эмма.

– О, они её проверили, – раздался голос позади них. Главный инженер подплыл и присоединился к их компании. – И они её поймали.

Эмма побледнела. Если и были сомнения, теперь стало ясно, что не она стояла за всем этим.

– Я благодарна, что прикрыли меня, – сказала Наоми. – Возможно, для вас же будет лучше, если мы на этом и остановимся. Не хочу, чтобы у вас возникли проблемы.

– Шутите? – возразил главный инженер. – Это лучшее, что случилось со мной за весь этот рейс. Серьёзно, я испытал настоящее удовольствие.

– Ценю ваш энтузиазм, но...

Он протянул ей карточку.

– Мастер-ключ с доступом к частной каюте и продовольствию, – пояснил он. – В системе не учтен, и в случае аудита будет отображен как неиспользуемый резерв.

Наоми взглянула на карточку, подняла глаза на него. «Дарёному коню в зубы не смотрят», так ведь говорят? Плохой совет.

– Вероятно, вы захотите что-то взамен? Если так, полагаю, нам нужно будет очень чётко прояснить, что именно.

– Нет, – ответил главный инженер. – Ничего не надо. Вы уже заплатили мне сполна. И я рад возможности вернуть хоть немного.

– Не сочтите за грубость, – сказала Наоми, – но я ни на йоту не верю во всю эту чушь о «доброте к незнакомцам».

– Вы мне знакомы, – ответил главный инженер. – Вы причина, по которой я смог стать инженером. Мой отец был подростком с Цереры, когда Свободный Флот отобрал у него всё. Вы и ваша команда. Принесли нам мир в разгар гражданской войны. Создали Транспортный Союз. И как по мне, выпнуть бы капитана из его апартаментов, и отдать их вам. Вы более чем достойны.

Наоми потянулась, чтобы убрать с лица прядь волос, совсем забыв, что стрижка Эммы лишила её этой возможности.

– Тогда вы знаете, кто я.

Главный инженер закашлялся в смешке.

– Ещё бы не знать. Любой в Поясе знает Наоми мать её Нагату. Лишь лаконианские лохи не видят того, на что смотрят. И повторюсь, для меня это честь.

– Чак, – предупреждающе воскликнула Эмма.

Главный инженер по имени Чак поднял руку в успокаивающем жесте.

– Я не собираюсь повторять этого вслух. Вам обеим не нужно беспокоиться. Как только окажемся рядом с портом, я сам усажу вас на челнок. Я не подведу.