Гневное небо Тавриды

Трудные это были дни. Кровопролитные бои шли южнее Краснодара, Майкопа, на перевалах Главного Кавказского хребта. И особенно - на новороссийском направлении. Враг бросал в бой все новые и новые силы, нашим войскам приходилось беспрерывно восполнять потери. Большое значение приобрели морские коммуникации: по ним осуществлялся подвоз живой силы, техники, боеприпасов, горючего. Удары по нашим плавсредствам стали едва не основной задачей фашистской авиации. Флотские истребители самоотверженно защищали свои корабли.

Два дня у побережья стоял густой туман. К утру 15 августа погода улучшилась. Полк подполковника Павлова начал свой очередной боевой день.

Первой ушла в воздух эскадрилья капитана Литвинчука. Ее "дежурство" прошло спокойно: над морем еще висела голубоватая дымка, бомбометание по точечным целям было фашистам затруднено.

Двум звеньям второй эскадрильи "повезло" больше: видимость улучшилась, встречи с противником надо было ждать с минуты на минуту.

Стариков первым заметил двенадцать "хейнкелей" - двумя группами они заходили на удар по нашим транспортам.

- Атакуем! - скомандовал своему звену.

Вдвоем с Тащиевым свалились на ведущего: "хейнкель" загорелся. Затем Сурен на резком снижении догнал второго. Очередью с тридцати метров сбил и его. Подоспевшее другое звено решило участь третьего фашиста. Остальные девять, беспорядочно сбросив бомбы и не нанеся никакого урона нашим кораблям, поспешно ушли на запад...

Снабжение наших войск, сражающихся в районе Новороссийска, производилось почти исключительно морем.

5 сентября очередной караван транспортных судов совершал свой опасный рейс на прибрежной коммуникации. В воздухе появился "Фокке-Вульф-189" - наводчик вражеских бомбардировщиков. Этот отлично вооруженный, защищенный броней и исключительно маневренный самолет-разведчик считался у немцев неуязвимым и действовал без прикрытия.

Задача уничтожить "раму" была поручена Старикову и Тащиеву. Через две минуты друзья были в воздухе. Набрали высоту, пошли на сближение. Двухмоторный, двухфюзеляжный разведчик почти неподвижно висел над кораблями. Дмитрий с ходу устремился в атаку, Сурен, искусно маневрируя, стал отвлекать на себя огонь противника.

Нетрудно было представить, с каким волнением наблюдают за этим боем со всех корабельных палуб: ненавистную "раму" знал каждый боец и моряк, но едва ли кому довелось ее видеть сбитой.

Первая атака успеха не принесла: "рама" вильнула, хладнокровно отстреливаясь. Искусно сманеврировав, Стариков и Тащиев взяли ее в клещи. Одна очередь угодила в фюзеляж. Подбитый "фоккер" вывернулся, стал уходить. Стариков выбрал удачный угол: вражеский стрелок заслонен правой балкой фюзеляжа. "Рама" накренилась, открыла стрелку обзор. И фашист, и Стариков ударили одновременно. Дмитрию хорошо были видны трассы своих пулеметов. Мимо... мимо... Но вот попала одна. Стариков ударил из пушки. "Рама" описала нелепый полукруг, встала на крыло, дымя и кувыркаясь, обрушилась в море...

Враг рвался на приморское шоссе. Наши войска упорно держались в Новороссийске. Кровопролитные схватки происходили уже у цементных заводов.

10 сентября утром командир полка вызвал капитана Литвинчука.

- Погода - сами видите. Однако местами возможно, наверно, пошарить.

- "Свободная охота"?

- Кого в напарники возьмете?

- Старикова.

- Из второй эскадрильи? - Наум Захарович улыбнулся.

- Погода, сами видите, - его же словами пояснил свое решение самолюбивый комэск-один.

Старикова он нашел у хозяйственной землянки - тот самозабвенно рубил дрова. Кажется, из всех "земных" дел он больше всего любил эту работу.

- Сходим на охоту, дровосек?

- Со мной?

- Со мной.

Стариков оглядел небо, с сожалением вогнал топор в чурбак.

Кисея дымки висела низко, на взлете Литвинчук едва не задел за дерево. Стариков, взлетев вслед, поскромничал:

- Я привяжусь...

И весь полет держался как на буксире.

То и дело приходилось вести машины по приборам. Только опытнейших своих пилотов мог командир полка выпустить в воздух в такую погоду.

На подходе к Анапе разглядели колонну грузовиков. Проштурмовали с ходу. В районе Геленджика, у Цемесской бухты, на малой высоте встретили "Гамбург-138". Огромная четырехмоторная двухкилевая летающая лодка. Размах крыла тридцать метров. Экипаж из шести человек, отличный обзор, сильнейшая броня, три пулемета, пушка. Боевое применение: разведка на коммуникациях, поиск подводных лодок, наводка торпедных катеров и бомбардировщиков на обнаруженные цели, спасательные операции, прикрытие кораблей... Как-то этого крокодила видели у самого нашего приморского шоссе: лежа на воде, спокойно корректировал огонь с моря...

- Это тебе не дрова рубить!

- Не дрова.

- Атакуем?

- Атакуем.

Ринулись с ходу, без подготовки. Враг такой дерзости не ожидал. Но изготовился моментально! Ответные пушечные и пулеметные трассы прошили небо. Одна из очередей ударила в крыло Старикова.

- Видал, гад!

- Видал.

У самой воды вышли из атаки. "Гамбург" продолжал полет в том же направлении.

- Повреждение есть?

- Консоль крыла.

- Управление?

- Нормально.

- Повторяем?