Гнездо перелетного сфинкса

– Эк ты меня напугала, – признался я, – больше так не делай.

Собака тихо заворчала, «парик» выпал из ее пасти, шлепнулся к лапам, зашевелился, встряхнулся и сел.

– Вот те на, – улыбнулся я, – ты обзавелась другом, но поскольку Морис очень мал, не может сам скакать из сада в окно, ты таскаешь его за шкирку.

Демьянка отвернулась, я погладил ее по голове и ощутил, что уши псинки начали подниматься.

– Ты кого-то видишь? – предположил я.

Собака издала короткий звук, шерсть у нее на холке встала дыбом, верхняя губа приподнялась, обнажились клыки. Маленький комок шерсти тоже стал проявлять беспокойство. Я насторожился и приказал незваным гостям:

– Ну-ка, прыгайте в комнату, я захлопну окно.

Я схватился за раму и в ту же секунду увидел нечто черное, похожее на плащ. Он вылетел из ветвей большого дерева, которое росло неподалеку от особняка. Вжик, и он пропал.

С громким лаем Демьянка свалилась с широкого подоконника в сад и стала носиться между особняком и посадками. Морис, издавая отчаянное попискивание, последовал за старшим товарищем. Они начали громко лаять.

– Немедленно прекратите, – зашипел я.

Куда там! Собаки надрывались на разные голоса. Я испугался, что сейчас они перебудят всех жителей усадьбы, и тоже вылез в сад.

Чувствуя себя десятилетним Ваней, который тайком от всех собрался с дачными друзьями на тайную ночную прогулку по сельскому кладбищу, я поспешил к лающей парочке, и тут из одного открытого окна вылетело «одеяло». Я не успел и глазом моргнуть, как оно исчезло в ветвях дерева.

Демьянка и ее приятель упали на землю и заскулили. Мне стало не по себе. Что это было? В чью комнату влетал неизвестно кто? Зачем? Или это нежилое помещение?

Я подошел к окну и тихо спросил:

– Есть там кто?

Никто не ответил.

– Простите, вы спите? – продолжал я, понимая всю нелепость своего поведения.

Снова ни звука.

Я перевел дух. За окном царила полнейшая тишина, наверное, это кладовка или библиотека. Я совершенно не разбираюсь в топографии дома. Но ясно, что «плащ» не натворил беды, можно ложиться спать. Я уже хотел отойти от окна, когда из тьмы раздался стон:

– Помогите!

Мне стало не по себе.

– Кто это?

– Я.

– Вам плохо?

– Помогите!

Вести далее беседу было бесполезно, возвращаться в свою спальню, бежать по коридору, отыскивая вход в помещение, где кому-то стало дурно, тоже непродуктивно. Наплевав на воспитание и этикет, я влез через окно в чужую комнату и пошел, выставив вперед руки. Через секунду глаза привыкли к темноте. Ночь сегодня ясная, на небе ни тучки, сияют звезды, вдобавок полнолуние. Бледного света, который падал в окно, хватило, чтобы разглядеть: я нахожусь в чьей-то спальне. Я заметил очертания большой кровати, тумбочки и лампы на ней.

Я приблизился к источнику света, зажег его и на секунду испугался. В горе подушек виднелось чье-то лицо, белое-белое, на нем даже губы не проступали. Через мгновение страх улетучился, Я стал реально оценивать действительность.

– Константин Сергеевич, это вы?

Одеяло зашевелилось.

– Да! Мне нехорошо! Надо ополоснуться, легче станет.

– Где у вас ванная? – спросил я.

– Дверь слева, – объяснил владелец усадьбы.

Я вошел в санузел, увидел на краю рукомойника стопку оранжевых махровых салфеток, взял две штуки, одну намочил водой, вторую оставил сухой, вернулся в комнату и предложил:

– Давайте я аккуратно вас умою?

– Все нормально, – уже другим тоном ответил Амаретти, – сам справлюсь. Подождите немного, я сейчас вернусь.

Пока хозяин приводил себя в порядок, я осмотрел тумбочку и около бутылки с минеральной водой увидел открытку, она лежала так, что текст был на виду. «Константин! Я прилетала за тобой из ада, куда меня ты отправил. Хотела спросить: как дела? Елена».

Я взял почтовую карточку, перевернул и невольно вздрогнул. Что ожидаешь узреть на лицевой стороне открытки, которая всегда ассоциируется с поздравлением? Изображение цветов, щенят-котят, детей, надписи, которые многих веселят, а лично мне не кажутся смешными, вроде: «День рождения без пива – деньги на ветер». Но сейчас я держал не рисунок, а фото, которое, похоже, сделал эксперт на месте происшествия. На грязном тротуаре лицом вниз лежит женщина в темных брюках и розовой кофточке. Из-под нее вытекла большая лужа крови. В кадр попала часть кирпичной башни, ноги мужчины в джинсах, в довольно грязных вельветовых ботинках, и одна его рука с часами на запястье. Похоже, это сотрудник полиции, которого вызвали на место чьей-то гибели.

Свет в спальне зажег я, Амаретти до моего прихода не мог заметить в темноте открытку. Дверь ванной скрипнула, я живо засунул карточку в задний карман брюк и обернулся. Константин имел бледный вид в прямом смысле слова, кожа на его лице приобрела синеватый оттенок молока, которое разбавили водой.

– Как вы себя чувствуете? – осведомился я.

Владелец усадьбы плюхнулся в кресло.

– Не очень бодро.

– Можете объяснить, что случилось? – попросил я.

– Я проснулся от запаха, – поморщился Амаретти, – знакомого, не мог сообразить, на что он похож. И возникло ощущение, что в спальне кто-то есть! Я подумал, что Морис пролез в комнату и устроился на кровати.