Гниющий Змей. Книга 1

— Да ладно, — сказал Киллиан, даже не пытаясь понизить голос. — С такими рожами им точно не привыкать. Они серьёзно думают, что стоит изгваздать морды и всё, вылитые люди?

Я читала про эту традицию. Рептилии, живущие вблизи людей или тесно с нами взаимодействующие, издревле мажутся глиной в знак похожести народов. Ну, вроде как делают себе человеческие лица. В их понимании. Зрение-то отличается, и самим нахашам кажется, что в таких масках они неотличимы от нас. Если же глины на змеелюде нет, берегись, он не замышляет ничего хорошего.

— Неужели не ясно? — Лисан раздражённо посмотрел на рисовальщика. — Все люди для нахашей на одно лицо, как и они для нас, а главное внешнее различие — отсутствие чешуи. Потому они полагают, что достаточно замазать её, и тебя не отличить от человека.

Собственно, магик высказал вслух то, о чём я только что подумала, а затем нахлобучил на голову новую широкополую шляпу, которая всю поездку болталась у него за спиной, и предложил локоть своей даме. Милка, с лёгким румянцем на щеках, приняла галантный жест.

— Ага, главное не рассказывать им, как они заблуждаются, — хохотнул Киллиан в адрес инородцев да приобнял Санду. — Не то живо за клинки похватаются и пузо продырявят, — он начинал вести себя всё отвязнее, будто припрятал под одеждой фляжку горячительного и втихаря потягивает. Или же ему просто весна в голову ударила. Не знаю даже, в мастерской он так безобразно себя никогда не вёл.

— Да условности всё это, — покосился начинающий волшебник на подмастерье, и во взгляде сквозило презрение. — Думаешь, они совсем дураки? Или среди наших не находятся умники, вроде тебя? Может, ты не в курсе, но люди тоже иногда живут в их поселениях, а в своей среде нахаши лица не прячут. Это не значит, что вас точно убьют, но значит, что ничего не обещают.

Вечером этого же дня, когда мы успели перепробовать десятки сортов спелых, сочных помидоров, случилось ещё одно событие, отпечатавшееся в моей памяти.

Санда с Киллианом танцевали и веселились под озорную музыку: если прежде рисовальщик только казался подвыпившим, то теперь впечатление соответствовало реальности. Лисан с Милкой уединились на лавочке и разговаривали, держась за ручки и взаимно смущаясь. Я же как никогда ощущала себя пятым колесом.

Но этот прискорбный факт мало меня занимал.

Чего нельзя сказать о богато накрытом столе, уже изрядно опустошённом всеми гуляками, заплатившими за вход на мероприятие и ни в чём себе не отказывавшими. Нет, я вовсе не стремилась в одиночку справиться со всем этим гастрономическим великолепием, да и шнуровку корсета уже пришлось ослабить.

На белой скатёрке, рядом с биточками из куриного фарша, на вытянутом блюде возлежали две безголовые скумбрии. Я взирала на ровно порезанные копчёные куски, покрытые золотистой шкуркой с полосками — с гарниром из свежей зелени и помидорчиков, разумеется. Пялилась я на этих рыбок, пялилась, и никак не могла взять в толк...

Одно дело мухи: мы ведь привыкли, что они откладывают яйца. Вон, кстати, одна уже ползает по хвосту скумбрии. И в опарышах, пожирающих омертвевшие ткани, ничего странного нет. В общем, увидеть, как из мертвеца вылезает муха, было отвратительно... но ожидаемо. Разум это допускает.

Но рыба — это вам не опарыш. Представить, как из чьего-то трупа вырывается монструозная скумбрия... И потом ведь она должна как-то заражать других личинками — не икринками, замечу. Да и как вообще получаются все эти несуразные твари? То есть, должна ведь быть какая-то первая скумбрия, которая каким-то образом превратилась под воздействием Архудерана в такое...

Не знаю я, что думать, вот и всё. Мозг отказывается выстраивать хоть какую-то картинку из кусочков этой мозаики.

— Мряу! — сказал рыжий кошак, привлекая к себе внимание. После чего махнул пушистым хвостом и закинул лапы на стол. Начал принюхиваться к блюду с рыбой, и помидорчики его точно не заинтересовали. Когтистая лапка уже подцепила копчёный шматок.

— Нет, — я отцепила наглую хваталку. — Копчёное тебе вредно, на вот, — я взяла с тарелки биточек и присела на корточки. Кот быстро схватил подачку с ладони и, урча, будто на врага, умчался под скатерть.

Невоспитанный какой, совсем как детишки Мейнарда...

Я поднялась, одновременно расправляя подол, и на меня налетел некто очень спешивший, а потому не заметивший девицу, согнувшуюся для кормления пушистых нахлебников.

— Ох, простите... — тут же вежливо начала я и невольно осеклась.

Потому что встретилась с жёлто-оранжевыми глазами и заглянула в вертикальные щели зрачков. От чешуи на лице нахаша отвалился кусочек потрескавшейся глины. Когтистая рука легла на рукоять клинка, но не вытянула его из ножен.

— Ис-с-свиняюс-с-сь, — прошипел представитель чужого разумного вида.

Обогнул меня и спешно убрался, растворившись в темноте. Это было не сложно, ведь фонари и лампы горели далеко не везде, а парк, где разбили палатки и накрыли столы, занимал приличную площадь.

Успокоив сердце, я решила поискать ребят.

И услышала крик.

Глава 7

Ох, Великая Троица, неужели опять что-то стряслось?