Гниющий Змей. Книга 1

Всю мою одежду забрали, чтобы сжечь. Даже корсет с косточками из китового уса заставили снять. Оставили в одном исподнем, то бишь в нижней рубахе. И она липла к коже холодной мокрой тряпкой, позволяя всем желающим беспрепятственно рассматривать изгибы моего тела, в том числе до боли напрягшиеся сосцы. Но реалии современного мира диктуют свои правила, так что понятия благопристойности получили поправку на обстоятельства.

Меня окатывали струёй жидкости с травянистым запахом и горьким привкусом. Жидкость подавалась по водоливной трубе с помощью поршневого насоса, который качали двое полубратьев в лёгких гербовых накидках, притянутых к торсу поясами с множеством полезных инструментов. Сама установка на повозке не отличалась от пожарной.

Третий полубрат держал раструб напорного рукава и не без улыбочек охаживал меня струёй дезинфицирующего раствора.

— Так давай, ещё повернись, и без спешки, — командовал он.

Я морщилась и медленно переставляла босые пятки по мокрой каменной плите — такими во дворе Даттона была выложена дорожка от дома к подсобке. Струя хорошенько выполоскала мои волосы, распущенные по просьбе спасателей. Затем поток принялся шнырять вверх-вниз в промежутке между ягодицами. Я гневно обернулась, вызвав бурю развесёлого мужского хохота.

Приятно видеть, что даже на столь опасной работе люди находят маленькие радости.

Поодаль, на садовой скамейке приходил в себя Лисан. Его окурили до слезотечения, но не раздели полностью, попросили только снять сюртук, чтобы удобнее перевязывать руку. Собственно, этим сейчас и занимался брат-лекарь, присевший рядом.

Через садовую калитку вошёл ещё один брат ордена.

Высокий, широкоплечий, в сюрко поверх кольчужной рубахи. Левая рука его, затянутая в перчатку из бычьей кожи, покоилась на навершии меча с простой крестовиной. Шлем с бармицей и наносником он нёс, прихватив сгибом локтя, так что густые, очень светлые волосы развивались львиной гривой. Лицо его обветрилось от частых вылазок за городские стены и даже за пролив. Мужественный подбородок порос чёрной бородой. Агатовые глаза быстро нашли меня, но прочитать хоть какие-то эмоции на лице Адана не получилось.

Полубратья сразу же перестали давить на рукояти качалки и вытянулись по стойке перед паладином. Бряцая кольчужными звеньями, тот неспешно подошёл, смерил всех суровым взглядом. Я скрестила руки на груди, прикрывая пикантные подробности своей анатомии: негоже брату видеть сестру в столь неподобающей обстановке.

— Осса... — выдохнул он со смесью боли и раздражения.

— Крысы. Они ели его, — коротко сообщила я.

И получила в ответ столь же лаконичный кивок.

— Если санитарные мероприятия закончены, выдайте ей плед, — Адан повернулся к троице. Меня больше не удостоил ни словом, ни взором. После гибели мамы отношения у нас разладились и вряд ли уже направятся.

Я приняла шерстяной плед, немедленно поданный одним из полубратьев, и закуталась в колючий кокон, пуще прежнего ощутив, насколько околела. Адан подошёл к двоим другим паладинам — таким же ратникам в кольчугах и начищенных щитках по рукам и ногам. Никто из них не счёл ситуацию достойной полного латного облачения.

Ко мне подошёл брат-лекарь в балахоне с откинутым капюшоном. Как и прочие члены Ордена, он не носил височную косицу, но срезал её вовсе не в знак скрепления супружеских уз. Все братья, кроме паладинов, имеют духовный сан азариев, так что приносят обет безбрачия.

Стоит ли говорить, что на полубратьев он не распространяется? Сейчас они занялись перетаскиванием вёдер с водой от колонки во дворе, наполняли заново медный бак на повозке и засыпали в него травяной порошок.

Похоже, здесь зальют всё, что только можно.

— Как себя чувствуете? — мягко поинтересовался врачеватель, жестом приглашая меня на скамейку к Лисану. Тот выглядел бледным и понуро склонил голову, подперев лоб здоровой рукой. — Тошнота, головокружение?

— Нет, — сглотнула я, оставляя мокрые следы подошв на каменных плитах дорожки. — Просто пить очень хочется.

— Да, да, конечно. Дуг, сбегай в трактир на соседней улице, принеси пострадавшим чаю или другой безалкогольный напиток, — велел он молодому послушнику в похожем балахоне, — негоже мешать лекарства со спиртным.

— Да не нужно, — запротестовала я. — Спросите господина Равника, он ждёт за оцеплением, это мой отец, у нас тут лавка в соседнем доме...

Юноша кивнул в благодарность за экономию своего времени да поспешил к калитке, где его обстоятельно окурили и лишь затем выпустили из рассадника заразы. Наставник этого молодца тем временем поставил на колени большой саквояж. Из его недр появилась склянка с плотно притёртой пробкой. Не с первой потуги, но выдернуть её у немолодого мужчины получилось.