Гнилое дерево

– Нет, два месяца как назначен, после академии Генштаба.

– Тем более. Командиров корпусных артполков ко мне вместе с ним.

– Есть.

– Зачнем, помолясь, Михаил Владимирович. Времени на операцию дали всего ничего.

– Я вижу. Разрешите идти?

– Удачи!

– К черту!

Бобков вышел из кабинета, аккуратно притворив высокую резную дверь из черного дерева.

Влад отзвонился во все части корпуса, принял доклады. В большинстве дивизий командиры и начальники штабов были на марше, отвечали дежурные офицеры. Их снимут после того, как полностью заработает связь на новом месте. Влад позвонил комфронта и попросил разрешение организовать НП группы ближе к фронту.

– Где планируешь?

– В Бартенском замке, саперы его уже проверили.

– Добро, – ответил Говоров и повесил трубку. Владислав вызвал начштаба и начальника квартирьерской службы. Времени у них было очень мало. Подполковник Кудасов выразительно посмотрел на часы, но возражать не стал. У прижимистого подполковника были свои приемчики и неприкосновенный запас средств связи. Генерал Корзунов выслушал приказание молча и в самом конце добавил, что у него все готово для переезда. Не нравилось ему работать в одном здании со штабом армии. К утру последовал его доклад, что можно перебираться на новое место. Оперативненько!

Погода стояла по-прежнему снежная, поэтому выехали с утра. Налетов авиации можно было не опасаться. У Ангенбурга довольно сильные бои, пришлось огибать по проселкам. Там СС тоже пытается вырваться из мешка. Справа видна работа реактивной артиллерии куда-то в сторону Гросс-Гартена. Пятьдесят первая армия отбивает попытку прорыва немцев. Владислав подумал, что на месте командующего он бы дал возможность немцам выйти из мешка. Уж больно удобное место для обороны они занимают. А после падения Вольфшанце смысла им сидеть в мешке особого нет. Но у Говорова свои планы на этот счет. Он – персона самостоятельная.

Через три часа Влад уже отогревался у камина в своем новом кабинете в северо-восточной башне замка. Рядом – спальня с огромной кроватью с паланкином. Узкие, как бойницы, окна. Скорее всего, они и были когда-то бойницами. Рыцарский замок Бартен некогда имел большое военное значение. Сейчас его амбар служит для размещения батальона охраны штаба, а в каре разместили все остальные службы. Часть замка имеет повреждения и недавно горела. Восточнее в двадцати двух километрах еще сидят эсэсовцы, поэтому части первой гвардейской заняли круговую оборону вокруг Бартена. Но непосредственного участия в ликвидации окруженной группировки части первой армии не принимали. Так, на всякий случай держали равнину под обстрелом и наблюдением. Вдруг вырвутся.

Пятый корпус шел по графику, первый уже находился на отведенных участках обороны и принимал целеуказание от сменяемых частей 4-й ударной армии, которую отводили в ближайший тыл для пополнения и отдыха. Две недели они находились в почти непрерывных боях. Немцы уцепились за берега Ди Алле и довольно успешно отражали атаки армии Курасова. Сам Владимир Васильевич появился в Бартене ближе к вечеру – сдавать участок. Он передал поднятые карты, разведдонесения, позиции сторон, часть неизрасходованного боезапаса на корпусных и дивизионных полевых складах – то, что было неудобно вытаскивать на левый фланг.

– Вот здесь у Рохдена – укрепрайон с тяжелыми танками. Удачно расставлены наблюдательные пункты. Лед на Ди Алле слабенький. Мы сунулись было, потопили несколько танков.

– А что мешало ударить напрямую на Бартенштейн? Там вроде полегче местность.

– Вот здесь у Писы нас остановили, навести переправы не получилось, мосты все взорваны. Берега укреплены надолбами. Танки не идут.

– А через Галлинген обойти?

– Этого не пробовали. Там у меня 334-я действовала. Инициативы никакой! Снимать надо этого пьяницу Иванцова. Сейчас отведу в тыл и сниму к чертовой бабушке.

– Ну, что, давайте подписывать, и к столу.

Они поставили подписи на донесении и отдали его шифровальщику. Сами прошли в столовую, организованную в другом крыле замка.

– Чудно! По замкам шляемся, в баронских апартаментах живем! – хохотнул генерал-майор Курасов. – Давеча прибегает ко мне Крашенинников, из политотдела, дескать, дворец какой-то сожгли, вместо того чтобы целым взять. Он, дескать, сокровищница мировой культуры. А что ж в нем опорный пункт сделали?

– Где это?

– В Прассене. Два дня брали! Ну, на посошок, Владислав Николаевич. И удача тебе не помешает. Справа появилась группа Шлемма, у него «Тигров» полно.