Гномобиль

Путешественники заперлись и устроились на ночлег. Никто им не звонил и не стучал в дверь.

Утром все было тихо и спокойно, и в холле их не подстерегали ни репортеры, ни фотографы.

- Доброе утро, мистер Дженкинс. Хорошо ли вы отдохнули? - спросил портье.

Родни сказал, что да. Он уплатил по счету и преодолел усилия коридорного взять у него из рук корзины или привести машину из гаража. Они вышли на улицу не сопровождаемые никем, и Родни вздохнул с облегчением.

- Я буду мистером Дженкинсом весь остаток своей жизни, - заявил он.

У Родни возник план, как устроить гномов поудобнее в машине. Заднее сиденье было слишком низко для них: им ничего не было видно в окошко; если машина подскакивала на кочке, то гномы сразу же выстреливались в потолок, а если резко тормозила, то они скатывались на пол.

Родни решил положить на заднее сиденье еще одно и по бокам ввинтить кольца, чтобы можно было к ним привязать веревку, за которую гномы могли бы держаться.

Родни остановил машину перед "Добрыми услугами", рабочий вышел им навстречу, и Родни сказал, что требовалось сделать, разумеется не объясняя для чего. Тот ответил, что у него найдется сиденье, только с другой обивкой, но Родни перебил его: "Неважно, мы наденем чехол". Рабочий сходил за кольцами и стал было их вкручивать, а Родни переставил корзины на переднее сиденье. Возможно, он брался за корзины слишком бережно или еще почему-либо, но он перехватил взгляд рабочего и уловил какой-то блеск в его глазах. Этот блеск давал понять члену королевской фамилии, путешествующему инкогнито, что он опознан.

Рабочий пошел в мастерскую якобы взять какой-то инструмент и, конечно, сообщил остальным о своем открытии. И вот у машины уже стояла секретарша и несколько других сотрудников "Добрых услуг", и все глазели на потомка лесопромышленника и его племянницу и на машину, где на переднем сиденье в корзинках помещались королевские гуси и где заднее сиденье поднимали, чтобы гуси могли любоваться пейзажами. Можно ли представить себе более дурацкую ситуацию?

Естественно, что один прохожий останавливался, любопытствуя, потом другой и третий. Магическое слово поползло по улице: "Это гуси! Королевские гуси!". И люди стали стекаться отовсюду: из магазинов, с противоположной стороны улицы, и вскоре образовалась толпа, точно это был пожар или уличное представление. Родни и Элизабет попались. Им некуда было скрыться с корзинками, а если бы они и попытались, толпа ринулась бы за ними. Им оставалось только внимательно следить за работой и словно не замечать, что на машину глазеют со всех сторон. И вот - настоящее бедствие: юркий молодой человек расталкивал толпу локтями.

- Доброе утро, мистер Синсебау. Я репортер "Вечернего "Пшикрипорт", нашей местной газеты. Мы очень, очень счастливы видеть вас в нашем городе!

- Как вы можете себе представить, я был бы очень, очень счастлив выбраться из вашего города, - отозвался Родни угрюмо.

- У вас в машине переделки? Это, несомненно, для удобства гусей? Молодой человек был так возбужден, точно он только что нашел золото в Калифорнии. - Можно ли узнать, что вы переделываете в машине? Это чтобы гусям было видно в окошко? Разве у них недостаточно длинные шеи?

- У гусей шеи не такие длинные, как у тех, кто пытается их увидеть.

- Прошу вас, мистер Синсебау, извините, что я вам надоедаю. Репортерам нельзя без этого обойтись. Во-первых, нам дают задания, а во-вторых, нам ведь тоже надо жить.

- Как однажды сказал один знаменитый человек: "Сэр, я не вижу необходимости", - мрачно прокомментировал Родни.

Но репортера ничем нельзя было остановить:

- Вы натягиваете веревки? Это чтобы гуси не ушиблись? Они уже ушибались?

- Они были в порядке, когда я видел их в последний раз.

- Они в корзинках? Можно, я посмотрю, чтобы я мог написать в газете, что я их видел?

- Вы же все равно напишете, что видели их, так что не все ли равно?

- Мне кажется, вы не любите репортеров, мистер Синсебау? Я обратил внимание на то, что один вопрос пока не нашел освещения в газетах: это имена королевских гусей. Ведь у них есть имена?

- О да!

- Как же их зовут?

- Гуся зовут Иеремия Титертон Дженкинс, а гусыню - Люсита Луиза Дженкинс.

Элизабет хихикнула и прикусила губу. Репортер строчил как сумасшедший. Он повторил имена и спросил:

- Это, конечно, не абиссинские имена?

- О нет, это имена в переводе.

- Как же зовут гусей на их языке?

- Гуся зовут генерал Шерман.

- Вы шутите?! А гусыню?

Обсуждение было прервано, потому что сквозь толпу к ним пробирался человек с фотоаппаратом.

- Расступитесь, - обратился он к толпе. - Я хочу сфотографировать.

- О нет, пожалуйста, не расступайтесь! - взмолился Родни.

Фотограф прокладывал себе дорогу в толпе, криками и мольбами расчищая себе место и держа свой аппарат наготове.

Родни в отчаянии ухватился за толстого мужчину, который стоял рядом с ним, и поставил его впереди себя.

- Станьте на мое место, - попросил Родни.

- Мне он не нужен! - завопил фотограф. - Мне нужны вы!

- А мне нужен он, - отрезал Родни и шепнул толстяку: - Загородите меня, я дам вам пять долларов.