«Гнуснейшие из гнусных». Записки адъютанта генерала Андерса

«Господин генерал, вы должны в будущем воздерживаться от вмешательства в вопросы, не входящие в вашу компетенцию. Если вы еще не уехали в Каир, то воздержитесь от поездки, сославшись на этот мой недвусмысленный приказ. Формы организации наших войск на Ближнем Востоке определены в Лондоне с британским штабом по предложению генерала Окинлека. Генерал Клямецкий летит в Каир для обсуждения деталей. До прибытия начальника штаба Верховного Главнокомандующего переговоров по поводу организации не начинать…»

Эта телеграмма также не остановила моего шефа. Мы вылетели в Каир — Андерс, Гулльс и я.

На каирском аэродроме нас встретил английский генерал Беннет-Несбит, официально — глава союзнической миссии на Ближнем и Среднем Востоке, а на самом деле начальник английской разведки в этом районе и сотрудничавших в то время с англичанами разведок Польши, Чехословакии, Греции, Югославии и т. д.

Это было свидетельство особого внимания и расположения, проявляемых в отношении Андерса англичанами. Беннет-Несбит был весьма предупредителен и изысканно вежлив по отношению к Андерсу. Он сообщил, что Черчилль вот уже несколько дней ожидает приезда генерала. Это, конечно, была банальная вежливость, но она приятно пощекотала слух Андерса. А может быть, генералу действительно казалось, что Черчилль ждет его «уже несколько дней»? О Беннет-Несбите было известно, что он личный враг Сикорского.

В Каире мы остановились в «Шепердс-отеле» — красивейшей гостинице столицы фараонов.

На следующий день Черчилль принял Андерса в помещении английского посольства. Разговор продолжался около сорока пяти минут. Черчилль опять интересовался только и исключительно Советским Союзом, его военным потенциалом и возможностями продолжения войны. Больше всего его интересовало, как будут проходить дальше бои на Кавказе. Он считал Андерса одним из источников информации. Следует подчеркнуть, что он снова был сильно разочарован, так как Андерс и на сей раз не приводил никаких убедительных доводов. По поводу весьма отрицательного суждения о Советском Союзе, высказанного Андерсом, Черчилль ему заметил, что «публичное высказывание подобных взглядов было бы очень опасно, и враждебное отношение к России ни к чему хорошему не приведет». Андерс же, не располагая никакими цифровыми данными, продолжал отстаивать точку зрения, что Кавказ падет в самое ближайшее время. Это был период, когда немецкое наступление на Кавказе развивалось успешно.

Черчилль не соглашался с такой оценкой. Он доказывал, что это невозможно, ибо Германия имеет на Кавказе столько же воинских соединений, сколько и Советский Союз, но в силу того, что немецким войскам приходится воевать на чужой земле с враждебно относящимся к ним населением, она должна проиграть сражение. При этом он подчеркивал, что Советский Союз имеет там замечательные условия для обороны и к тому же может использовать дополнительно еще несколько соединений из резерва. Черчилль прекрасно ориентировался, где, сколько и каких советских дивизий находилось, в то время как Андерс не имел об этом даже приближенного представления. Продолжая развивать свою мысль, Черчилль заявил, что для того чтобы Германия добилась победы на Кавказе, она должна была бы бросить туда в три раза больше войск, чем имеет сейчас, а это ей не под силу из-за отсутствия каких-либо резервов. Он добавил, что русские чувствуют себя так уверенно, что когда он предложил им помочь авиацией и построить на кавказской территории несколько аэродромов для английских военно-воздушных сил, они решительно отказались, считая, что в такой помощи совершенно не нуждаются.

Хотя Черчилль совершенно не разделял взглядов Андерса и его стратегических оценок, он все же решил (подчеркивая при этом, что принимает во внимание точку зрения Андерса о возможности проникновения немцев через Кавказ) на всякий случай дислоцировать Польскую армию на территории Ирака для охраны иракской нефти.

Так было принято решение оставить нас в Ираке. Мы вошли в состав английской армии, которой командовал генерал Вильсон, позже ставший фельдмаршалом. Предполагалось, что наше командование расположится в Киркуке, а дивизии — частично в Киркуке, частично — в находившемся неподалеку от нас (в тридцати километрах) Канекине.