Гобелен

Вероятно, единственный способ добиться своего — это поговорить. Разве дядя Персиваль не сказал ей об этом сегодня в саду? «Речь — это то, что отличает нас от животных» — так, кажется, выразился дядюшка.

Ей очень хотелось подумать о будущем, но едва ли стоило строить планы на будущее, пока не состоялся разговор с Алексом.

Как знать, может, у нее и получится.

Словно призрак, Лаура бродила по темному дому и заглядывала в пустые комнаты, попадавшиеся на пути. В конце концов удача ей улыбнулась — она нашла его.

Он лежал в постели лицом к стене, лежал, едва различимый в темноте. Лаура вошла и поставила на стол подсвечник с горящей свечой. Она прекрасно понимала, что следует быть осмотрительной, ведь от этого разговора зависело очень многое, если не все.

— Алекс, — Лаура присела на край кровати, — Алекс, прости меня.

Он хранил молчание.

— Пойми, Алекс, — продолжала она, — я явилась в Хеддон-Холл только ради того, чтобы с тобой поговорить. Я писала тебе, но ты не отвечал на мои письма.

Граф по— прежнему молчал, но Лаура и не думала сдаваться.

— Понимаешь, я всегда тебя любила. Наверное, мне надо было сразу тебе все сказать, но я боялась, что ты прогонишь меня. Потом, когда я узнала, что ты собираешься жениться, я хотела умереть. Откуда мне было знать, кто твоя будущая жена? Кроме того, — добавила она уже с некоторым раздражением в голосе, — ты меня не узнал. Ни тогда, ни потом.

Его молчание начинало действовать ей на нервы. Лаура решила, что пора открыть карты.

— Ладно, — пробормотала она, — признаю, что я действительно пришла сюда лишь в надежде увидеть тебя, а потом я изменила свои планы. Я хотела тебя скомпрометировать. Ну, теперь ты доволен? Я намеревалась соблазнить тебя, а потом, сказав, кто я такая, заставить на мне жениться.

Лаура невольно пожала плечами; она не понимала, почему граф молчит.

— Итак, ты угодила в ловушку, которую сама же расставила, — раздался у нее за спиной голос мужа.

Лаура резко обернулась и поднялась с постели.

— Наверное, пора оставить нашего гостя в покое, — продолжал граф. — Ведь ты уже поведала ему наши самые интимные секреты.

Лаура в недоумении уставилась на постель.

Сообразив, что жена в этот момент едва ли способна что-либо предпринять, Алекс подошел к ней и молча вывел из комнаты.

И тотчас же раздался громкий смех Уильяма Питта, второго человека в государстве. Министр от души веселился. Он был весьма рад, что молодая графиня, присев на кровать, не отдавила его больную ногу.

Алекс не проронил ни слова, пока они не подошли к двери спальни.

Лауре ужасно хотелось упасть в обморок, но, во-первых, она не была уверена в том, что на мужа это подействует, а во-вторых, ей ни разу в жизни не приходилось лишаться чувств — у нее было отменное здоровье.

Граф старался не замечать ни распахнутого халата Лауры, ни румянца на щеках, весьма ее украшавшего. Остановившись у порога, Алекс приподнял кончиком пальца подбородок жены, на удивление миролюбивым тоном пожелал ей спокойной ночи и тотчас же покинул спальню.

Лаура была в отчаянии. Вот так первая брачная ночь!

Она ворочалась с боку на бок на широкой кровати, но ей никак не удавалось уснуть. И вообще разве молодые жены спят в первую брачную ночь?!

Он редкостный упрямец! Но какой замечательный!

Лаура в сердцах ударила локтем в подушку. Если уснуть не удается, надо занять себя чем-нибудь еще. Надо придумать, как совладать с ним. Да, надо придумать…

Она очнулась от тяжелого сна, когда Мэри принесла ей чашку горячего шоколада и тосты.

— Простите, миледи, я не хотела вас будить.

— Ничего страшного, Мэри.

Лаура подумала о том, что гораздо приятнее было бы проснуться в объятиях Алекса.

Увы, перспектива примирения с мужем казалась весьма туманной. Граф куда больше жаловал ее, когда она являлась к нему в обличье нищей дочери пастора.

Мэри поставила поднос на столик у кровати и раскрыла шкаф.

— Прошу прощения, миледи… Какое платье вы бы хотели сегодня надеть?

И тут Лауру осенило. Она чуть не пролила шоколад — так ей понравилась эта мысль.

Несколько минут спустя Мэри поднялась на второй этаж, прошла по черной лестнице на половину слуг и зашла к себе в каморку. Прихватив с собой коричневое платье из грубой шерсти, она вернулась к молодой хозяйке.

Глава 19

Если бы Лауре дано было знать, какие мысли занимали в это время Алекса, ей было бы легче.

Для него ночь превратилась в настоящую пытку — долгую и мучительную. Его гнев улетучился. В какой-то момент он едва удержался — ему безумно хотелось вернуться в спальню Лауры и разбудить ее так, как должен будить жену муж, то есть нежным поцелуем.

В конце концов, она не лгала ему в главном — с самого начала заявила, что любит его. Конечно, поступки ее были довольно неординарны, но их трудно назвать поступками расчетливой, испорченной женщины — это были импульсивные действия ребенка, и в этом смысле Лаура мало изменилась за последние четыре года.