Гобелен с пастушкой Катей

Разговор по телефону с тетей Аней оказался душераздирающим, и, каюсь, на вторую ночь я к ней не поехала, а она особенно не звала, надо сказать. Все равно свинство с моей стороны.

Понятное дело, что после нашего визита в розыск пропавших ничего не изменилось и не прояснилось. Оставалось ждать. Мы и ждали, перезванивались, убеждались, что всё по-старому, и опять ждали.

Так прошла неделя. К концу ее я с ужасом осознала однажды ночью, что начала привыкать. Накануне вечером мы вели с Сергеем нежные телефонные переговоры, условились провести следующий вечер вместе, он достал какую-то модную книгу-ксерокопию, рвался привезти. Такая ревнивая забота о моем развитии тронула необычайно, было приятно, далее мысли соскользнули на житейские мелочи, я стала обдумывать меню ужина на двоих и мысленно заглядывать в гардероб, перебирая различные варианты вечернего туалета.

И вдруг в эти обыденные радости вторглась жуткая мысль, что всё так и будет, Верка не вернется никогда, а я стану жить, как ни в чем ни бывало и её потихоньку забывать.

Именно так и не иначе, если я ничего не сделаю. Я вскочила с кровати с отчетливой мыслью: «что-то надо сделать, причем немедленно, скорее, в ближайшие дни».

Спать я уже не могла, меня буквально раздирали два столкнувшихся в сознании потока; «что я могу сделать?» и я что-то должна сделать, должна догадаться, подумать и предпринять.

Это было похоже на приступ лихорадки. Я еле дождалась утра и ровно в восемь позвонила Виктору. Бедняга спросонья долго не мог понять, чего я от него добиваюсь, но согласился на встречу в обеденный перерыв.

В 13.00 мы с ним сидели на скамейке в скверике у Крымского моста, светило солнце, я в чем-то хотела его убедить, он на меня сердился, потом пытался быть логичным, сказал, что если Верочка в порядке, то она сама объявится, а если не дай бог, что-то случилось, то не в наших силах разыскать, что, где и когда.

Лично у него предположений нет, а мне, пожалуй, виднее, где и как моя подруга могла развлекаться без мужа, и что с ней в этом процессе могло случиться. Конечно, во всем виновата была я, без сомнений, и ушат помоев на свою голову, безусловно заслужила, еще эмансипация вместе со мной.

А потом Виктор распалил себя до состояния шипящей злобы и высказал заветное предположение.

— Я не стал говорить в милиции, но боюсь, если что и было, то не обошлось без Таиски, ну тогда черт с ними с обеими, жалеть не стану, а если подтвердится… — бормотал Витя в исступлении.

— Ты связывался с ней? — убитым голосом прервала я бессвязную речь.

— Нет, и не буду, — заявил Виктор. — Мне ещё сына растить надо, я в эту грязь мешаться не намерен. Если желаешь, ищи свою подругу там сама. Вечером позвони, дам телефон.

На том и распрощались, весьма друг другом недовольные. Надо было знать, кто такая Таиска.

Если за двадцать лет общения с Верочкой у нас бывали разногласия, почти ссоры, то исключительно из-за этой дамы. В конце концов я предъявила ультиматум: Верочка как знает, а я с Таиской общаться не намерена и прошу Верочку позаботиться о том, чтобы даже случайная встреча с нею была исключена. Верочка была недовольна, что я демонстративно брезгую ее приятельницей, в глубине души обвиняла меня в ханжестве, однако примирилась и в дальнейшем держала нас с Таиской в разных карманах.

Суть ситуации состояла в том, что Верочкина бывшая однокашница Тая давно избрала карьеру платной жрицы любви. До самого последнего времени сие древнейшее поприще было у нас окутано покровом негласности, тем не менее процветало. Днем Таиска работала приемщицей в меховом ателье, а по вечерам навещала некие рестораны в поисках клиентуры.

Ни особым шиком, ни внешними данными Тая не блистала, но имела, по Верочкиным словам, солидный приработок, исключая, конечно, накладные расходы: швейцары, официанты, неожиданно пустой вечер и т. д.

Как я понимаю, Таиска была гетерой не самого высокого класса, не на экспорт, а исключительно для внутреннего потребления.

К несчастью, однажды довелось увидеть Таиску почти за работой, что сделало отношение к ней абсолютно непримиримым, в результате чего был объявлен тот самый ультиматум. Не буду вдаваться в подробности, но я сгорела со стыда за весь род человеческий и за свою принадлежность к его так называемой прекрасной половине.

Я взрослый человек, понимаю, что всякая проблема имеет много сторон, в теории могу рассуждать о многом, никого, собственно говоря, не осуждаю, однако в компании подобных девушек бывать решительно отказываюсь. Дело вкуса, в конце концов. А также, могу сознаться, опасение, что кто-то может подумать, что я там не случайно оказалась.

Тем не менее, у Верочки с Таиской были давние и сложные отношения. Во-первых, Таиска была на несколько лет старше, первая обзавелась мужем и ребенком, уже в студенческие годы была взросла и практична, поэтому Верочка к ней тянулась.