Гоблин и Станислав (СИ)

  В общем, с того самого дня (а вернее с той самой ночи) он и стал оставлять на кухне по буханке хлеба, а свою дверь шкафом придавливать.... На всякий случай.

  По утрам же буханки хлеба бесстыдно пропадали. Будто их и не лежало там ещё вечером. В первый раз это его напугало до такой степени, что он сразу же заперся в своей комнате и очень долго оттуда не выходил, а потом ничего. Привык. Знал уже, что на кухне ночью лучше не появляться, чтобы, не дай бог, не пересечься...

  ***

  Но однажды он открыл глаза и окоченел.

  Уже стояла глубокая ночь, а темнота в помещении настолько была густая и плотная, что давила на глаза своим весом. И всё же Изолентову удалось рассмотреть странный и невысокий силуэт в метре от него.

  Вдруг сознание у него стало каким-то вялым и безжизненным и он отключился.

  Зато успел с ужасом вспомнить, что забыл задвинуть шкаф...

  Как не странно проснулся он живым! Целый и невредимый и без единой царапины на теле.

  На полу, на том самом месте, где и стоял тот жуткий силуэт, словно сошедший со страниц чего-то кошмарного, обнаружился листок с корявой надписью: "СПАСИБА". Выходит, что всё оказалось никаким не сном...

  Но всё же, как бы странно это не было, но уже через неделю он снова решился не задвигать шкаф.

  Если-бы то существо хотело меня убить, думал он, то непременно сделало бы это. А так оно даже поблагодарило меня.

  Снова, глубокой ночью, перед ним предстал тот силуэт, поскрипывая и посапывая. На него тут же навалился весь десятитонный ужас. Изолентов был готов уже подскочить и бежать без оглядки, но, с огромным трудом, но преодолел в себе эту мысль.

  "Помни! Хотело бы убить - убило бы".

  Наконец он решился:

  - Ты кто?

  Существо дёрнулось и смущённо пискнуло. Изолентов вздрогнул, но продолжал:

  - Это... ты написал ту записку?.. Да?

  Существо неуверенно кивнуло своей головой.

  Теперь-то Изолентов уже рассмотрел его получше: невысокое, с метр ростом, прямо как ребёнок, худое, с тощими неаккуратными лапами, оканчивающимися когтями, которые очень уж согнутые гвозди напоминали... уши большие и растопыренные как паруса, они были похожи на две лодки. Подбородок острый и кривой как бумеранг. Очень уже это существо напоминало гоблина из мультфильма...

  - Ты говорить умеешь?

  И снова движение головы, но на этот раз отрицательное.

  Странно... говорить не умеет, а писать умеет...

  И вдруг в голову Изолентова постучалась изнутри черепа запоздалая догадка:

  - Ты за стеной живёшь, так? У... у старухи той? В сумке той?

  Очень грустно существо кивнуло. Вид при этом сделало такой, будто его все предали...

  Существо это не проявляло никаких враждебных действий и представляло собой просто таки эталон робкой доброты и всё же Изолентову при виде него становилось не очень хорошо.

  Оно постояло ещё некоторое время и тихо ретировалось неизвестно куда...

  ***

  Всё же он быстро привык. Существо это с тех самых пор стало иногда заглядывать к нему по ночам. Поначалу просто робко стояло в сторонке и на различные расспросы Изолентова лишь отвечало вялыми жестами головы. "Да" или "Нет". А вскоре окончательно привыкло к его обществу и стало вести себя куда более распутно. Теперь они уже полноценно общались. Один посредством голосовых связок, а другой - посредством письма.

  И Изолентов оставлял батон хлеба на кухне не для того, чтобы обезопасить свой холодильник от немедленной и жестокой расправы (а может быль и себя тоже), но и для того, чтобы накормить голодного друга.

  Он даже ласково прозвал его: "Гобля".

  Гобля захаживал по ночам пятницы, как они и условились - тогда Станислав не клевал носом на работе, - а также и по выходным тоже.

  За это время Изолентов успел подучить его родному языку и теперь уже он не совершал при письме столь режущих глаза ошибок. А ещё он очень любил читать ему учебники по истории Древнего Рима.

  Когда-то Станислав Изолентов любил историю. Особенно историю Древнего Рима. Ещё в школе у него по этому предмету были одни пятёрки. Именно по нему он сдавал на отлично экзамены. История Древнего Рима захватывала его в своего время не хуже, чем фэнтези или фантастика. А потом ещё пять лет в университете на историка... И всё же он стал менеджером. Так уж сложилась ситуация...

  С упованием, скорее для себя, чем для него, читал он Гобле про Центурионов и Римских Полководцах, про Легионеров и Императоров. Про Карфагенские Войны. Про основание Великого Рима. Про Цезаря и Марка Аврелия... И про Колизей, само собой. Он читал и эмоционально жестикулировал при этом, а тот заинтересованно сидел, выпучив глаза. Словно преданный слушатель.

  В свою очередь Гобля тоже рассказывал (письменно, само собой) о своей нелёгкой судьбе. О своей нелёгкой жизни у бабки, которая житься ему не даёт и изводит... И голодом ещё морит!

  Изолентов однажды спросил:

  - Слушай, а как так вышло, что ты вообще у той бабки появился? Откуда ты у неё вообще взялся такой?

  Тогда Гобля своим заученным движением щёлкнул ручкой, словно револьвером и начал писать. Затем передал написанное ему, а глаза его были влажные. Свет так падал?