Гоблины. Пиррова победа

— Сергеич, ты бы лучше газку прибавил, чем чужие разговоры слушать. Нам после Холина еще Ольгу на Юго-Запад забрасывать.

— Можем и прибавить, как скажете, — втопил Афанасьев. — Но план ваш всё равно полное говно.

— Именно потому, что Гурцелая — бандит и мразь, мы имеем полное моральное право устроить ему небольшие хлопоты, — игнорируя столь резкие оценки, продолжил развивать свою мысль Мешок. — Чтоб жилось не столь вольготно и беззаботно, как это ему удавалось до сих пор. Анзорик по жизни привык людей утюгами-паяльниками прижигать, вот пускай теперь и сам немного повертится. Голой жопой на раскаленной сковороде.

Подал голос мобильник, и Андрей достал из кармана трубку:

— Слушаю, Ильдар! Что там у вас?… Как?… Я спрашиваю: закончили на сегодня?… Нет?… Где?… Вот скотина!.. Ладно, держитесь. Завтра у вас законный отсыпной, так что в конторе можете не появляться. Только обязательно оба будьте на связи, мало ли что… Да… И Женьке передай. Всё, пока.

— Они что, еще не закончили? — по интонации разговора догадалась Ольга.

— После кинотеатра Гурцелая со своей мочалкой по имени Вика поехал в фитнес-центр на Владимирском. А сейчас они, отдыхая после физических нагрузок, делают заказ в ресторации «Фортеция».

— А наши чего? — не поворачивая головы, поинтересовался Афанасьев.

— А наши, по-шараповски, глушат кофий и бдят на входе.

— Не бздим — выходим! — не открывая глаз, пьяно отреагировал на последнюю фразу Холин.

— Молчи уж, юбиляр хренов! Гришк, знаешь, что роднит тебя с прекрасным весенним садом? Вам обоим пора вставать на просушку.

— Вопрос не ко времени. Обратитесь весной и по форме, — промычал юбиляр.

— А фитнес-центр случайно не тот, который во «Владимирском Пассаже»? — неожиданно вспомнив, уточнила Ольга.

— Он самый. А что?

— У меня там бывшая однокурсница работает. Инструктором.

— Так это же чудесно! — просиял Мешок. — Слушай, Олька, а давай-ка ты к ней на днях подскочишь и под каким-нибудь залегендированным предлогом переговоришь?

— На предмет?

— На предмет частоты появления в их заведении господина Гурцелая. Описание морально-волевых качеств, равно как вредных и не вполне привычек клиента, также приветствуется.

— Это приказ?

— Нет. Всего лишь дружеская просьба.

— Тогда не поеду. Я уже сказала: мне не нравится эта затея.

Андрей нахмурился:

— Хорошо. Если тебе так проще, будем считать, что это приказ.

— А что, Андрей Иванович, с начальником подразделения эту тему вы уже согласовали?

— Ох и язва ты, Олька!

— Главное, чтоб не сибирская, — донеслось из «прекрасного весеннего сада». — Остальные лечатся!..

Санкт-Петербург,

Южное кладбище,

30 августа 2009 года,

воскресенье, 13:42 мск

«Вот так и живем: завтра — день рождения, послезавтра — похороны».

Южное кладбище — жуткое кладбище. Представьте себе триста га чистого поля, на которых уместилось под пять миллионов захоронений. Второй Петербург! При этом если у центрального входа еще живет какая-то дающая тень растительность, то метров через сто-двести начинается настоящая пустыня, где теснятся и громоздятся, налезая одна на другую, могилы-могилы-могилы… И, словно бы в насмешку, магистральные аллейки-дорожки, петляющие между ними, носят романтические названия — березовая, ореховая, вишневая…

Вот уж воистину — парк. Не культуры, но вечного отдыха…

…Временно превращенная в катафалк «маршрутка» стояла неподалеку от свежевырытой могилы в далеко не самом престижном, но и не совсем «отстойном» участке кладбища. Трое «гоблинов», на долю которых выпала миссия забрать гроб с Демидычем из морга, мрачно курили в сторонке, дожидаясь приезда остальных участников скорбной церемонии.

— Плохая примета — покойника на служебной машине перевозить, — ворчливо заметил Афанасьев.

— Преподобный Иоанн Кронштадтский говорил: «Не верьте в глупые приметы, не будьте суеверными, и приметы не будут сбываться».

— А мне, Женя, твой Кронштадтский не указ. Сейчас вон модно иконки-образа на приборную панель лепить. И что, многих это спасало от ДТП?

— А что, Сергеич, ты небось и черных кошек, и баб с пустыми ведрами по параллельным улицам объезжаешь? — усмехнулся Холин.

— Если есть такая возможность — обязательно.

— Чем бензин казенный жечь, ты бы их лучше давил.

— Кого? Баб или кошек?

— И тех и других.

— Очень остроумно, — проворчал Афанасьев. — Гришк, ты бы, чем зубоскалить, лучше бы Мешка набрал. Узнай, где их черти носят? Выходной день: Пулковское свободно, Волхонка пустая. Мы с севера за тридцать минут долетели, а они из центра больше часа добраться не могут.

— Да звонил я ему, минут десять как.

— И чего?

— На подходе. Говорит, Анечка с батюшкой долго провозились — им из Парголово никак не выбраться было. На Выборгском-то снова ремонт затеяли! Я с них просто фигею, Сергеич! Каждый год асфальт перекладывают!

— А то ты не знаешь на чью дачу та трасса ведет?!