Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

– Бугай, тут такое дело… – Зеча замялся. – Там, в тачке, помимо Анзори и его водилы, еще три мента едут. Один так совсем зеленый пацан, стажер.

– И чего?

– Да не хотелось бы без особой на то нужды и их в рай посылать. Опять же Курт за них просил.

– Вот пусть Курт у боНбы за них и попросит. А то отъел, понимаешь, жопу на два базара! – рассердился Бугаец. – Как я, по-твоему, их должен отсортировать, если они все в одной банке? Ты че, с утра яичницы объелся?

– Ну, извини. Херню смолотил! – вздохнул Зеча. – Говорил и сам понимал, что херня. Просто как-то…

– Это твое «просто как-то» называется «перед Господом выслужиться захотел». Вроде, типа заступился перед злым Бугайцом. Сделал все, что мог. А злой Бугай, сука такая, уперся в свою бомбу – и ни в какую! Нормальное кино!

– Всё, проехали. Офоршмачился я малёха, признаю.

Продравшись сквозь лес, приятели снова вышли на шоссе.

– Так мы поджигаем фитиля? Или как? – спросил Бугаец.

– Да гори оно!

– Тогда банкуй, полководец.

– Вон, по левой стороне, булыгу ледниковую видишь? – Зеча показал рукой в сторону каменной горки, сложенной природой и временем из покрывшихся мхом гранитных валунов. – Я там расположусь. Соответственно, твоя точка – о правую сторону. Во-он, в тех соснах, на пригорочке. Смотри, не заблудись!

– Постараюсь.

– Тогда всё. Рассредоточились. – Чавкая по грязи, Бугаец направился к указанным соснам. – Серый!

– Чего еще?

– Будь осторожнее!

– А с таким, как твой Сева, напарником, по-другому никак. Иначе – вилы! – усмехнулся тот, растворяясь в завесе дождя…

* * *

…Автомобильные дворники на последнем издыхании разгребали потоки воды, беспрестанно обрушивающиеся на ветровое стекло. Именно в такую лютую погоду и начинаешь по-настоящему ценить комфорт и «всё-по-барабанность» хорошей машины. Джип Гурцелая скользил по мокрому шоссе как скутер, обдавая фонтанами брызг и грязи изредка попадающиеся навстречу машины.

На первой парте рядом с Дживаном расположился Гриша Холин. Соответственно на «камчатке» разместился сам хозяин, поджатый с боков Тарасом и Лоскутковым. Под ногами у молодого лежал автомат, на который Коля периодически с любовью посматривал, втайне гордясь, что ответственным за грозное оружие сегодня впервые назначили именно его. О том, что назначение состоялось исключительно в воспитательных целях, а рожок автомата был пустым, Николаю говорить не стали.

По дороге народ азартно травил байки. Вернее, этим ремеслом занимались преимущественно Тарас и Григорий. А вот Анзори Паатович, напротив, был напряжен и угрюм донельзя. Похоже, это на него так подействовали нынешний «гоблинский» маскарад, а также суровые напутствия Мешка, лично спустившегося проводить джип в автопробег Санкт-Петербург – Громово.

– …А вот мне еще один ветеран рассказывал: в войну в Ижевске работал завод по производству ППШ.

– Хорошая машинка.

– Что ты! Так вот. Как известно, во время стрельбы ствол автомата раскаляется. И вот, чтобы избежать деформации, на заводе разработали особую процедуру закалки стали. Несколько лет всё шло зашибись, продукция сплошь «Знак качества». А потом вдруг массово попер брак – ведет стволы, и все тут. Естественно, зашебуршились энкавэдэшники: диверсия, саботаж. Сразу для порядку кого-то арестовали…

– Ну, это само собой.

– Начали проверку.

– То есть сначала арестовали, а потом начали? – удивился молодой.

– Естественно, – подтвердил Холин. – У нас такой подход до сих пор практикуется. В общем, вскоре вызнали, что по болезни вышел на пенсию старый мастер, который всем этим делом заправлял. Его срочно выдернули на допрос с пристрастием, и оказалось, что все эти годы старик, приходя на работу, два раза в день мочился в закалочный бак с водой.

– Зашибись рецептура! – хохотнул Тарас.

– Более того, оказалось, что столь поразительным эффектом обладает только его анализ. Пробовали мочиться другие – ни фига, не выходит каменный цветок. В общем, пришлось старику возвращаться на свой трудовой пост.

– Хороша история. Как говорится: «Есть многое на свете, друг Гораций…»

– Гораций? Это какой Гораций? Часом, не из Кутаиси? – встрепенулся водила. – Я с ним, короче, в одной школе учился.

– Нет, Дживанчик. Не хочу тебя огорчать, но, боюсь, Гришкин – он из другой школы.

– Да-а, не повезло бедолаге. В такую погоду никто не остановится, – вдруг поцокал языком Дживан, заприметив впереди по правому борту «шестерку» с включенными аварийными огнями.

Холин вытянул шею, всмотрелся.

– Есть такое дело. А ну-ка давай, браток, притормози.

– Зачем?

– Что ж теперь, если кругом сплошь животные равнодушные, и нам уподобляться? Давай-давай, останавливайся. Может, человеку помощь нужна?

– А может, водила просто поссать остановился?

– И так бывает. Я, кстати, в таком разе охотно к нему присоединюсь. Тормози, Дживан.

Водитель послушно остановился, и Холин, нахлобучив каску (зонтиков от дождя они, естественно, не захватили), вылез из джипа. Ощущение: словно бы с мостков в речку сиганул…