Год 1942 - «учебный». Издание второе

Что это означает, знал только гениальный Жуков. Генерал Рокоссовский, по собственному признанию, не понимал: «Одно дело изматывать врага оборонительными действиями, добиваясь выравнивания сил… Но можно ли «изматывать и ослаблять» наступательными действиями при явном соотношении сил не в нашу пользу, да еще суровой зимой?» Ответ маршала на этот вопрос был изъят из его мемуаров и опубликован лишь в 1990 году:

«Наступательными действиями мы изматывали свои войска во много раз больше, чем вражеские. Это изматывание было выгодно противнику, а не нам. Наши силы были уже исчерпаны до предела. Командование фронта не могло не знать этого, а раз так, то оно не имело права требовать от войск того, чего они выполнить не могли. Получалось, что Ставка и Генеральный штаб не хотели видеть настоящего положения дел, а командование фронтов, зная хорошо состояние войск, не желало доказывать несостоятельность наступательных мероприятий. Механически отписываясь директивами, явно невыполнимыми, оно перекладывало ответственность на командование армий… Обстоятельный доклад об этом, подкрепленный подсчетами и выводами, был представлен командующему фронтом. Как и следовало ожидать от Г.К. Жукова, ответ он дал короткий и в резком тоне.

Его реакция исключала надежду на то, что там, наверху (фронт, Ставка) поймут, может быть, что наступила пора подумать и о накапливании сил для летней кампании, а не доводить войска, как говорится, до ручки».

Жуков принципиально не признавал никаких оборонительных действий. Где бы он ни командовал, организованная им «оборона» всегда представляла собой непрерывную череду контратак и контрударов до полного истощения своих войск и, как обмолвился артиллерийский маршал H.H. Воронов: «Наше счастье, что силы советского тыла неисчислимы».

Боевые действия в полосе 16-й армии в итоге свелись к борьбе за отдельные опорные пункты юго-западнее Сухиничей. Кто быстрее «изматывался» в ходе каждодневных штурмов, догадаться несложно: «Наша пехота наступала тогда жиденькими цепями; они преодолевали глубокий снег под сильным огнем, при слабой артиллерийской поддержке из-за малочисленности стволов и недостатка снарядов. Еще не видя врага, задолго до атаки героическая пехота выбивалась из сил, несла потери… — пишет Рокоссовский. — Сложность заключалась еще и в том, что мне была непонятна основная цель действий войск Западного фронта. Генералиссимус Суворов придерживался хорошего правила, согласно которому «каждый солдат должен знать свой маневр». И мне, командующему армией, хотелось тоже знать общую задачу фронта и место армии в этой операции. Такое желание — аксиома в военном деле. Не мог же я удовлетвориться преподнесенной мне комфронтом формулировкой задачи — «изматывать противника», осознавая и видя, что мы изматываем прежде всего себя».

Этим бессмысленным избиением собственных войск Жуков занимался еще почти два месяца. Немецкие аналитики очень быстро раскрыли нехитрые секреты советского наступательного искусства, обобщив собранную информацию в специальном бюллетене от 14 января 1942 года:

«…Атаки русских проходят, как правило, по раз и навсегда данной схеме — большими людскими массами и повторяются по несколько раз без всяких изменений. Наступающая пехота компактными группами покидает свои пехотные позиции и с большого расстояния устремляется в атаку с криком «ура». Офицеры и комиссары следуют сзади и стреляют по отстающим.

В большинстве случаев атаке предшествует разведка боем на широком фронте, которая после прорыва противника или просачивания в наше расположение переходит в решительное нападение с тыла и флангов. Артиллерийская подготовка атаки проводится редко…