Год 2077-й

Но это еще не все. На северо-западе от «Нового Города», сразу за станцией Ростов-Западный разведчики обнаружили настоящий концентрационный лагерь, в котором народу было еще несколько тысяч человек (от трех до пяти, точнее не скажешь). Лагерь был разделен на две части — мужскую и женскую — бетонным забором с колючей проволокой. Содержавшихся в этом двойном лагере мужчин и женщин — по сути рабов и рабынь, хоть и без ошейников, а с простыми фигурными нашивками в виде кружков, квадратиков и ромбиков из яркой ткани на рваных обносках — использовали для работ в поле и на фермах, а также на нерегулярных тяжелых работах, вроде копания канав и разбора зданий. Большинство узников были скорее всего выродками, а кто-то, возможно, и вовсе из упырей, но, все же, это были люди…

Кубанцы выродков обычно не трогали, если те не нападали первыми, не пакостили и не были застуканы на людоедстве. Главными отличиями выродков для кубанских общинников были: неспособность жить в общине, нежелание ставить общественное выше личного, болезненный индивидуализм, единоличничество, скопидомство и просто запредельная половая распущенность. Кроме того, половина выродков были мутантами — имели лишние конечности, уродливые наросты на теле, встречались трехглазые, а иногда даже двухголовые. Если такой урод рождался в общине, его топили сразу после рождения (в первые два десятилетия после Войны таких много рождалось, теперь меньше). Выродки часто сожительствовали с собственными детьми, не чурались педерастии, лесбиянства, свингерства, садизма и других извращений, вплоть до скотоложства. Большинство выродков были каннибалами, но встречались и такие, кто не опускались до такого, поэтому у кубанских искателей и было правило: выродка сторонись, не садись с ним за стол и вообще не прикасайся к нему, чтобы не запомоиться, а если точно знаешь, что выродок — людоед, тогда убей. Упырями же называли таких выродков, каких сторонились и сами выродки. Упырь — это окончательно опустившийся человек; часто это безумец или калека с мутациями, которого некому было утопить во младенчестве. Упыри обычно прятались от нормальных людей, но при численном превосходстве могли напасть и сотворить с жертвой страшное: изнасиловать, снять с живого кожу или расчленить; нанизать живого на кусок трубы и изжарить над огнем; подвесить и вскрыть вены, чтобы спустить кровь… — что угодно, что могло взбрести в их больные головы.

…Кто знает точно, откуда были все эти люди в лагере? И как определить, кто из них людоед, кто извращенец, а кто нормальный человек, честный труженик, дом которого захватили лысые «сверхчеловеки»? С упырями, на первый взгляд, проще: видишь мутанта или явного сумасшедшего, вот тебе и упырь… Или нет? Ну, с мутантом-то все понятно… а вот если вон тот обросший колтунами, похожий на лешего мужик, или вон та косматая баба с безумными глазами на самом деле никакие не упыри, а обезумевший отец и убитая горем мать, чьих детей перебили фашисты, когда захватывали их деревню? Дети-то фашистам не нужны: работники из детей никакие.

Общим для всех узников концлагеря Ростов-Западный было то же, что и для рабов в «Новом Городе», все они были нерусскими — «чурками», как их часто называли свободные граждане Рейха.

Решение отправить в Ростов разведку было первым решением Комитета Безопасности Содружества, и принято оно было в первый день и в первый час работы Комитета на Сходе в Свободном. Вопрос: «кого отправить?» дискуссий не вызвал. Ясное дело, отправлять следовало товарища Молотова. Но после боя с фашистами под Краснодаром от его отряда из пятнадцати искателей в строю оставалось всего четверо бойцов, считая с самим Молотовым, — семь человек были убиты и пятеро — ранены. Отряд спешно доукомплектовали шестью искателями из числа наиболее опытных, вооружили и обеспечили всем лучшим, что имелось в Содружестве, и уже через сутки обновленный отряд выдвинулся в направлении Ростова.