Год 2077-й

От перрона начинались два широких коридора. Один коридор был прямой и тянулся в глубь скалы на две сотни метров; он вел к складам, и первым был оружейный, ассортимент которого порадовал Кувалду сотоварищи. В складе том было всё то же, что и в вагоне, только в два раза больше, плюс пять штук АГС-17 и миномёты 2Б14-1 «Поднос» калибра 82 миллиметра в количестве четырех штук, а также дикое количество боеприпасов к ним. Дальше были склады: продовольственный, вещевой, склад медикаментов и медицинского оборудования и склад с инструментами и разным полезным имуществом, вроде палаток и печек буржуек. Другой коридор плавно уводил в сторону и вниз, спускаясь спиралью на уровень ниже, где начинался ангар, широкий и длинный, с высоким округлым сводом, в котором стояли четыре БТР-80, шесть «Уралов» (два с кунгами, два кузовные с дугами под тент и два наливняка), два «Уазика» и трактор К-700 с отвалом. Здесь же был и склад ГСМ, — прямо в скале, под бетонным полом ангара, если верить документации, уже шестьдесят четыре года хранилось тридцать тонн дизельного топлива. В общем, радости искателей в тот день не было предела. «Ну всё! Пиздец фашистам!» — воскликнул тогда Коля Че, нежно, как бабу, обнимая миномёт. Этими простыми матерными словами Че выразил общее настроение товарищей. Всем было ясно: теперь Содружество голыми руками не возьмешь. Более того! Содружество и само теперь может ударить по Рейху, и ударить так, что зубы повылетают. И это они тогда ещё не знали про ракету!

В тот же день искатели обнаружили бункер «класса люкс» с множеством просторных помещений, бассейном и сауной для каких-то довоенных «хозяев жизни» (то ли для Президента, то ли для шишек из Минобороны), бункер для обслуги «хозяев жизни», бункер для охраны этих самых «хозяев» и бункер РВСН, тоже с жилыми помещениями и необходимыми удобствами.

Спустившись по винтовой лестнице на дно вертикальной вентиляционной шахты, глубина которой была под две сотни метров, отряд оказался на станции узкоколейной железной дороги, где на выглядевших игрушечными рельсах стояли четыре четырехместные «игрушечные» дрезины, на которых сиденья располагались одно за другим, с прицепами для небольших грузов и инструментов. Воздух внизу был тяжёлый, спёртый и пах креозотом, но дышать было можно. Рельсы уходили в идеально круглую дыру в стене диаметром полтора метра. Вместе с рельсами в дыру уходило множество кабелей, спускавшихся вниз по шахтному стволу из расположенного двадцатью метрами выше командного пункта. Кабели были уложены вдоль стен и потолка этого тоннеля-норы, делая его ещё ýже. Перемещаться по тоннелю можно было только сидя на дрезине, потому как на карачках далеко не уйдёшь, а тоннель был длинный. Восемь километров.

Через каждые два километра часть кабелей уходила в ответвление от главного тоннеля, куда сворачивали и рельсы. Начинался заметный уклон вверх. Необычно узкая колея в этих местах имела стрелки, для перевода которых не требовалось слезать с дрезины, а достаточно было остановиться за пять метров до ответвления и передвинуть специальный рычаг справа от колеи. Ответвления оканчивались через сто пятьдесят-двести метров (по-разному) просторными камерами со стоявшими вдоль стен стальными шкафами с каким-то оборудованием, к которому были подключены кабели.

Ещё в каждой такой камере была гермодверь. Поначалу открыть гермодвери в первых трёх камерах — на втором, четвёртом и шестом километрах — не вышло. А вот четвёртую гермодверь удалось открыть сразу. Дверь вела в пусковую шахту, внутри которой стояла межконтинентальная баллистическая ракета.

Все три пусковые шахты, гермодвери в которые открыть не получилось, искатели нашли на следующий день. Сверху. Это были широкие — около двадцати метров в диаметре — ямы-воронки, глубиной метров пять-семь, на склонах которых лежали откинутые массивные защитные крышки шахт, рассчитанные выдерживать прямое попадание ядерного фугаса; в нижней части воронок начинались двадцатипятиметровые колодцы диаметром в пять метров, на дне которых было разбросано множество костей, в основном животных, но были и человеческие. В одну из шахт спустился Лёха Длинный и быстро обнаружил причину блокировки: гермодверь была частично оплавленной.