Год 2077-й

Ефрейтор-связист в ужасе уставился на командира, который, не отнимая руки от раны, сделал шаг вперед к окружавшим палубу перилам, как-то неловко развернулся, медленно наклонился вбок, а потом обмяк и кулем перевалился через перила, упав между колёсами прямо перед ефрейтором. Где-то в мёртвой станице хлопнуло, свист повторился, и через несколько секунд «Бандера» вздрогнул. Изнутри послышались крики. Снова свист… мина легла в четырех метрах от ефрейтора, и его разорвало на части. Следующая мина прилетела точно в крышу-палубу «Бандеры», за ней ещё и ещё и ещё… Мины сыпались с неба одна за другой. Свист, рёв, взрыв, свист, рёв, взрыв… вопли боли. 5-я мина, 6-я, 7-я… Крики боли, огонь… На «Бандере» запылал пожар… 10-я… 12-я… 15-я… от 16-й мины рванул боекомплект на «Власове»… 17-я, 18-я… свист, рёв, взрыв, свист, рёв, взрыв, пронзительный вопль безногого бойца… взрыв… взрыв… крик, боль…

Обстрел длился три минуты. За три минуты по гарнизону ВС НСР был нанесён удар сорокá минами. Когда обстрел закончился, от парусников «Степан Бандера» и «Генерал Власов» остались груды металлолома. В «Бандеру» попали четыре мины, во «Власова» — восемь, остальные легли вокруг. Несколько мин угодили в рядом стоявшие дома; досталось и дому культуры с детской библиотекой, и другому культурному заведению. Из двадцати семи человек гарнизона в живых остались пятеро, из них трое были в патруле и двое на охране самого пункта временной дислокации. Эти последние (один техник по ходовой части с «Бандеры», второй фельдшер с того же парусника) уцелели лишь потому, что удачно залегли при первом взрыве и не поднимали головы до конца обстрела, молясь Роду, Перуну, Велесу и другим «РОДным» богам, и даже Солнцу. Патрульные (все трое с «Власова») перед обстрелом двигались по улице Белой в восточном направлении. Они подходили к перекрёстку с улицей Длинной когда позади них грохнул первый взрыв. Эти тоже залегли, а когда обстрел закончился, капрал Любобрат, старший патруля, повел своих подчинённых обратно к ПВД. Встретив по пути бежавших им навстречу двоих выживших, капрал застроил трусов, допросил и приказал следовать с ним.

Тремя километрами северо-восточнее лагеря фашистов, пересечение улиц Мельничная и Широкая

Отряд искателей из хутора имени Иосифа Виссарионовича Сталина под командованием члена Комитета Безопасности Содружества Миши Медведя начал обстрел лагеря фашистов ровно в пять часов по времени Содружества (по московскому давно не жили, — негде было взять московское время; да и нахрен она нужна теперь, та Москва…). Стреляли из миномёта 2Б14-1 «Поднос» калибра 82 миллиметра, которым разжились на Объекте в Верхнебаканском, с дистанции три километра, ориентируясь по куполам церкви. За двадцать минут перед тем в предрассветных сумерках уничтожили патруль из троих фашистов, устроив засаду, после чего собрали миномёт, дождались, когда солнце позолотит купол церкви, прицелились по нему и снесли к чертям первой миной. А дальше уже, корректируя наводку в процессе стрельбы, отработали по стоянке фашистов. Ровно сорок мин — две трети из привезённого отрядом боезапаса. Работали расчётом из пяти человек: Медведь — наводящим, двое по очереди закидывали мины в ствол, двое — на подаче снарядов. Ещё трое — два снайпера и пулемётчик — обеспечивали безопасность миномётчиков.

Отстрелявшись, командир достал из кармана разгрузки радиостанцию — Р-43П-2 «Дуэт» (таких в Верхнебаканском нашлось всего десять штук) — и впервые за сутки воспользовался голосовой связью:

— Хохол Медведю.

— Хохол на связи, — тотчас отозвалась рация голосом Степана Хохла, командира отряда искателей из деревни Варениковки и по совместительству тоже комитетчика.

— Мы всё, — коротко сообщил в рацию Медведь. — Работайте, братья!

— Принял. Работаем, — ответил Хохол.

Лагерь фашистов, десять минут спустя

Отряд Хохла из двенадцати человек подошёл к месту стоянки фашистских «кораблей» со стороны улицы Зборовского (бывшей Коммунаров). «Корабли» уже догорали. Всё, что могло взорваться, в них уже взорвалось. Повсюду валялись разбросанные человеческие тела, похожие на тряпичные куклы, некоторые по частям, несколько тел горели. Раненых видно не было. На трофеи после Медведёвского миномётного обстрела нечего и надеяться, — всё в хлам.

Хохол уже хотел вызвать по рации Медведя и сказать тому, что его отряду поработать так и не пришлось, когда из-за церковного кирпичного забора по ним открыли огонь сразу из трёх автоматов. Двое из шедших рядом с Хохлом искателей упали замертво, остальные залегли и стали отстреливаться. Двое — пулемётчик и снайпер — ушли из-под обстрела в здание дома культуры и повели оттуда огонь. Сам Хохол залег на обочине дороги со стороны ДК, но место оказалось неудачное: несколько пуль ударили в асфальт в опасной близости от Хохла, ещё несколько впились в лежавший между ним и стрелком на дороге труп фашиста без головы.

Прижавшись к земле, Хохол достал рацию.

— Медведь Хохлу!