Год 2077-й

— Во-во! — покивал старик. — Другие, значит, по так называемому «искусству» специалисты были… Нарисует какой-нибудь криворукий бездарь неведомую хуйню в стиле трёхлетнего ребенка, или вообще… в жопу себе краски клизмой наебенит и потом на холст высрется…

— А что, такие правда были?.. — не удержался и перебил старика Кувалда. Про такое ему ни читать, ни слышать прежде не приходилось.

— Были, Ваня, были! — подтвердил старый хакер. — И вот, значит, искусствоведы те дипломированные эту дрисню называли «авангардом» и «высоким искусством»!.. Шедевры одного такого творца

— негра-наркомана по фамилии Баския продавали за миллионы долларов! А там буквально мазня пятилетнего дебила! Но искусствоведы, которые, к слову, через одного сами наркоманами были, и все поголовно — пидорастами да ковырялками, трубили на весь мир какой этот Баския гений и великий творец! — Михалыч часто запыхтел, раскуривая начавшую затухать трубку, потом пару раз крепко затянулся, пустил густые облачка дыма. — Бывал я, Ваня, в Москве, в парке хм… искусств «Музеон», — уже спокойнее произнёс старик. — Так там половина скульптур — это свезенные туда антисоветской властью памятники Ленину да Марксу… нормальные, красивые памятники, в которых люди на людей похожи… а другая половина — как раз вот такие художества… как у того негра-наркомана… уродства, слепленные рукожопыми творцами… Кривые рожи, уёбищные горбатые существа непонятного пола, звери всякие несуразные…

— И что, людям такое дерьмо нравилось?

— Что ты! Нет, конечно! — Махнул рукой старик. — Но в последние годы всё больше люди свое мнение о таком искусстве держали при себе. Чтобы их в «бескультурное быдло» не записали… Читал сказку про голого короля?.. — (Кувалда кивнул.) — Во-от! Но когда надо было с гарантией насрать людям в голову, памятники делались вполне художественные, как тот же «Исход» в Новороссийске, про который ты Женьке рассказывал… Я ведь эту пакость тоже видал, ещё до Войны… и после видал…

Попыхтев трубкой, Михалыч перешёл к следующим специалистам:

— Или взять социологов с философами… Знаешь, кто перед Войной были кандидатами да докторами наук по социологии и философии?

Кувалда, принявшийся к тому времени сворачивать новую самокрутку, пожал могучими плечами.

— Феминистки и пидорки́ всякие! Звания научные эти уёбища делали на темах «гендера», «патриархата», «интерсекциональности» и прочей подобной муре… Так называемые философы просто пересказывали западных философов-дегенератов, вроде Маркузе, Делёза, шизофреника Альтюссера, интеллектуального ничтожества Бодрийяра, или небинарной пиздоковырялки Батлер… Высрет жирное уёбище с волосатыми как у мужика ногами, татуировками и пирсингом диссертацию с названием навроде «Гендерные стереотипы в традиционном обществе» и уже, блядь, доктор наук! «Уважайте меня!»

Старик с досадой сплюнул в сторону.

— Да уж… — Кувалда затушил о стену самокрутку и закинул в стоявшую у стены железную банку. — Про гендеры-хуендеры эти я читал немного… Там что-то вроде… ну вот захотелось мужику бабой стать, надел он юбку, морду накрасил и сказал: «я теперь не Толя, а Таня»…

— В общем-то да, так оно и было, — кивнул старик. — У меня где-то флешка есть… на ней книжка записана, «Марксизм и феминизм» называется, автор Юрий… — старик задумался. — А!.. фамилию забыл… Да и ладно. В общем, в книжке той глава есть про доктора извращенца, который гендер

этот ввел в так сказать научное употребление… Поставил, значит, доктор тот эксперимент. Взял двухлетнего мальчика, которому при обрезании врач хозяйство повредил. Отрезал ему там всё подчистую… полностью покастрировал и сказал родителям воспитывать пацаненка как девку… Дескать, неважно, что у человека между ног, главное, как его воспитать… Ну и рос, значит, тот мальчонка в платьях, на девчачье имя откликался. А доктор с ним процедуры проводил: заставлял с братом-близнецом в «папу с мамой» играть, порнуху им при этом показывал…

Кувалда слушал Михалыча и хмурился, увесистые кулаки его сжимались, а глаза наливались подступавшей изнутри яростью. Но не перебивал.

— …в общем, — продолжал старик, — прославился тот доктор за счёт пацанёнка. Понаписал статей, снискал признание среди учёных. Концепцию этого самого гендера-хуендера, как ты хорошо сказал, подхватили феминистки и принялись тащить во всякие социологические исследования. А когда пацанёнок подрос, поехала у него крыша. Родители ему рассказали тогда, кто он… Парень добился, чтобы его считали тем, кем он и был по своей природе… Пришили ему, значит, доктора искусственный хер… Потом он женился на бабе с детьми. Пожил какое-то время с ней. А потом лишился работы, запил, баба от него ушла, и парень снес себе голову из дробовика… В общем, капитализм-счастье-заебись… Такая вот, Ваня, история.

— Это не доктор, — произнёс искатель, разжав побелевшие кулаки, — это выродок настоящий. Такую тварь только к стенке ставить!..