Год 2077-й

«Блядь, да скорее же ты, педрила ёбаная!.. Вот так свезло! Ну, ничего… Уйти бы, а там… сорок кило свежего мяса всегда пригодятся...»

Тощий и мелкий как глист Белка провозился минут пять с проволокой. Когда он всё-таки справился, обессиливший Волк навалился на него, не в силах держаться на ногах.

— Пить, пить дай!

— Да, конечно, конечно, Волчок. Вот… — Белка протянул вождю пластиковую баклажку с водой, — из тех, что делали ещё до Войны, и которые, при должном уходе, вполне можно использовать ещё не одну сотню лет.

За «Волчка» Волку сильно захотелось пнуть Белку, но тело не слушалось. Он прополоскал рот, выплюнул зубное крошево, потом напился, кривясь от боли.

— Давай, пошли скорее! Пока эти… не вернулись. Здесь недалеко, километров семь…

— Кило… чего?

— Пошли, пошли, Бельчонок! К рассвету дойдём.

На рассвете они добрались до места, бывшего когда-то дачным посёлком, где у Волка имелся схрон в подвале разрушенного до основания временем и непогодой дома. Больше всего логово Волка походило на… да на волчью нору и походило. Заросший бурьяном холмик, вокруг — сплошной лес из одичавших садовых деревьев. На верху холмика — старая бочка, под ней — дымоход. Нора прикрыта куском жести и присыпана землёй, дальше — дверь в подвал.

Подвал… Апартаменты! Белка такого обилия роскоши в жизни не видел.

В центре помещения — печь, вокруг — мебель: кожаный диван, кресла, стол, шкаф, на стенах — картины, множество книг.

Волк был, конечно, ублюдком редкостным: убийцей, насильником и каннибалом, но, ублюдком он был грамотным и даже начитанным. Потому и дожил до сорокá. Потому и стал вождём племени. Вначале их было всего пятнадцать, год спустя — уже тридцать, а через два — почти шестьдесят… а через три… А через три года пришли лысые вояки-солнцепоклонники, поломали Волку рёбра, выбили зубы и примотали проволокой к железобетонной опоре контактной сети, и, если бы не педераст Белка, подыхал бы Волк сейчас в беспамятстве на холодном февральском ветру…

Но теперь самое худшее было позади. Волк лежал на сухом диване. Белка суетился вокруг печки, разогревая в ведре воду, старательно выполняя все указания пострадавшего вождя.

В норе имелись кое-какие лекарства и припасы солёной человечины. Имелась сменная одежда и обувь. Кроме того, здесь хранился ещё один старинный довоенный лук для спортивной стрельбы — точная копия оставшегося у лысых, и ещё кое-что… Но это всё предметы физические. Главное, что имелось теперь у Волка, это — цель. Нет, не так! У Волка теперь была ЦЕЛЬ — настоящая, такая, которая овладевает человеком, подчиняет все его мысли и чувства. ЦЕЛЬ опасная, при первой оплошности убивающая.

Волк мог бы уйти дальше на юг, или на юго-восток, сколотить банду, собрать новое племя… но это бы означало: сдаться, проявить трусость и слабость характера… И какой он тогда Волк? Тогда уж лучше сразу Шакалом назваться… Нет. Менять имя Волк не станет.

Глава вторая. «Сварог»

16 марта 2077 года, бывшая Россия, Ростовская область, Ростов-на-Дону, Новый Город, середина дня

Стояли первые дни весны, когда с неба уже не летели «белые мухи», а от зимних сугробов остались лишь мелкие серые кучки грязного снега по тенистым углам. В этот день весна в Новом Городе чувствовалась по-особенному, во многом благодаря царившей с раннего утра атмосфере праздника.

Народ прибывал, постепенно заполняя главную городскую площадь. Сегодня Фюрер будет говорить со своим народом, и каждый житель Нового Города, если только он не был на смене, или на службе, считал своим долгом находиться здесь. Исключение составляли лишь те немногие, без кого никак не могли обойтись производства (сталелитейное, автотехническое и оружейное, а также животноводческие фермы, пекарни и городские службы)…

Население города было (по нынешним временам) немалым — более семи тысяч человек — новых ариев и около десяти тысяч рабов, проживавших вместе со своими господами.

Кроме того, за границей Нового Города был спецлагерь, в котором содержались ещё около пяти тысяч рабов (их численность постоянно менялась в зависимости от износа и естественной убыли человеческого материала, а также от частоты и числа пополнений, пригоняемых спецотрядами Рейха). От новых ариев рабы отличались внешне оттенком кожи, формой носа и разрезом глаз. Пленникам-славянам обычно давалось право выбора: присоединиться к новым ариям и приносить пользу Рейху или умереть. («Славянин не может быть рабом» — гласил закон Рейха.)