Год активного солнца

— Говори быстренько, зачем пожаловал. Скоро сам архангел Гавриил явится по мою душу, а у меня дел непочатый край.

— Мне неудобно просить вас, поймите меня правильно…

Старый академик заметил волнение Тамаза.

— Выкладывай прямо, что случилось?

— Я сижу с Александром Кобидзе… — начал Тамаз и покраснел.

— Понимаю, понимаю, о чем речь. За множеством дел совсем забыл об этом. Почему не напомнил до сих пор? Сейчас же распоряжусь освободить для тебя комнату референта. Там будешь сидеть один, и никто не будет мешать. А нового референта посадят к Кобидзе.

— Благодарю вас, но, если позволите, еще одна просьба.

— Ради бога. Не стесняйся.

— Боюсь, Кобидзе обидится, если до него дойдет, что я был у вас.

Академик засмеялся:

— Если вы не надеетесь на мою скромность…

— Нет, что вы! Но, может быть, мне лучше завтра перебраться в другую комнату?..

— Пожалуйста, как вам удобней.

На следующий день Тамаз уже сидел в маленькой комнате референта. Окно ее тоже выходило в сад. Отныне стоило ему закрыть за собой тяжелую, резную дверь, как счастливее его не было никого на свете. Только одно смущало, ему казалось, что заведующему лабораторией известно все, и он старался как можно реже сталкиваться с Кобидзе. Но однажды ему пришлось обратиться к Александру с просьбой позволить взять домой «Курс аналитической геометрии». Библиотека в тот день почему-то не работала, и Тамаз решил воспользоваться книгой из лаборатории.

— Домой не могу дать! — резко отказал Кобидзе.

— Я завтра утром верну, батоно Александр.

— Домой не дам, и все тут!

— Почему, батоно Александр, вы не доверяете мне?

— Не доверяю?! — страшным голосом взревел вдруг Кобидзе. Глаза его помутнели, подбородок скривился, щека задергалась. — С чего вы взяли, что не доверяю?!

Двое ученых, занимавшихся в лаборатории, обеспокоенно вскочили с места.

— Откуда вы взяли, что я вам не доверяю?! Почему вы решили, что не доверяю?!

Александр схватил Тамаза за горло. Яшвили отбивался, но не смог высвободиться из сильных рук Кобидзе. Очки Тамаза слетели на пол, и он беспомощно моргал глазами.

— Кто вам сказал, что не доверяю?! — ревел Кобидзе.

Сбежались сотрудники, ухватили Кобидзе сзади. Через минуту он бился в их руках, стараясь вырваться, но его держали крепко.

— Почему вы думаете, что не доверяю?! — с пеной у рта кричал заведующий, выкатив совершенно безумные глаза.

Кто-то вызвал «скорую помощь». Александра Кобидзе увезли в психиатрическую клинику.

3

Дежурный врач, красивая женщина лет тридцати пяти, окинув любопытным взглядом Отара Нижарадзе, достала историю болезни. Задавал вопросы Тамаз, но, отвечая, врач упорно обращалась к Отару, словно разговаривала с ним одним.

— У Кобидзе тяжелая форма психического расстройства. Он поступает к нам вторично, — поднеся к губам карандаш, спокойно пояснила врач, не сводя глаз с Отара.

— Вторично? — Тамаз был удивлен.

— Да, вторично. — Врач взглянула наконец и на пего. — Он ваш родственник?

— Нет, сослуживец.

Врач снова просмотрела историю болезни:

— Был ранен на фронте, после чего три года лечился в психиатрическом госпитале. Вы давно с ним работаете?

— Порядочно.

— И ничего не замечали?

— Нет, абсолютно ничего, — соврал Тамаз.

— Как он попал к вам в институт? — спросил Отар Тамаза, когда они оказались на улице.

— Пришел после окончания войны. Директор пожалел его и устроил в лабораторию.

— Он математик?

— До войны преподавал в школе физику.

— Семья есть?

— Нет, только вдовая сестра. И та в деревне.

Некоторое время шли молча.

— Кто знает, на фронте… — Тамаз не докончил, ему не хотелось называть болезнь Кобидзе, и он достал сигареты.

— Кто знает! — пожал плечами Отар. — А действительно, отчего он мог помешаться?

— Закуришь? — Тамаз протянул ему сигареты.

— Только что выкурил.

— Разве? Я не заметил… Действительно, отчего он мог помешаться? — повторил Тамаз вопрос друга.

— Говоришь, он кричал: «Почему вы решили, что я вам не доверяю», да?

— Да, только это и твердил. Мои слова почему-то взбесили его. Как у меня сорвалось с языка?

— Не переживай, не ты, так кто-нибудь другой когда-нибудь мог сказать их.

— Ты думаешь, что все дело в словах? — Тамаз испытующе посмотрел на друга.

— Убежден.

— Почему?

— Не нравятся мне эти слова.

— Какие?

— «Не доверяю».

— Неужели они что-то значат?

— Очень многое. Хотя, возможно, мои предположения звучат как обвинение.

Тамаз остановился и с любопытством уставился на друга.

— На фронте он мог лишиться рассудка по двум причинам — от страха или… — Отар заколебался.

— Или? — нетерпеливо спросил Тамаз.

— Или от угрызений совести. Однако это уже обвинение. Не зная человека, не стоит говорить о нем такие вещи.

— Об угрызениях совести?

— Да. Ты, наверное, уже догадался, как возникло такое предположение. Ты уверяешь, что Кобидзе вывели из равновесия твои слова — «не доверяете». Он только их и выкрикивал, не так ли?

— Да. Возможно, ты прав, — задумчиво проговорил Тамаз и, помолчав, добавил: — Если с ним что-то случится, я уйду из института.

— Не говори глупостей. При чем тут ты? Рано или поздно это должно было случиться.

Рассказ второй