Год багульника. Летняя луна

На какое-то мгновение гарвы отступили. Они стали кружить вокруг хэура, точно свора собак, опасаясь подойти ближе и одновременно выбирая лучший момент для нападения. Сигарт стоял посредине, собравшись, как для прыжка, его грудь тяжело ходила в вырезе сорочки, голова была низко опущена, из-под спутанных волос сверкали хищные глаза. Всего миг передышки, и гарвы снова бросились на него, зал наполнился лязгом оружия, смешавшимся с криками боли. Это была уже не драка, а резня. Было ясно — гнева Моррога гарвы боятся больше, чем смерти, а значит, они не остановятся ни перед чем. В какой-то момент им удалось вклиниться между эльфой и хэуром. Среди черных плащей мелькнули белые волосы Моав. Сердце Сигарта упало. Прорубая себе путь мечом, он кинулся к ней на помощь.

— Моав, беги! Их слишком много! — хрипло крикнул он, с хрустом дробя голову одному из нападавших. — Спасай свитки!

Но эльфа, вместо того, чтобы убегать, бросилась к нему.

— Нет, я не оставлю тебя здесь!

— Ифли! Забери ее! Забери отсюда! Быстро! — заорал хэур, отыскав глазами сильфа.

Дважды просить ему не пришлось. Не давая эльфе опомниться, Ифли подскочил к ней.

— Госпожа, идемте!

Моав оттолкнула его и бросилась в гущу драки. Сигарт снова поднял голову, серые волосы были всклочены, глаза полыхали диким огнем.

— Ифли, что ты стоишь?!

Сильф, точно кот, прыгнул вслед за эльфой. В следующий миг он тащил ее за собой прочь от побоища. Моав отчаянно извивалась, силясь высвободиться. Пятеро гарвов накинулись на хэура, закрыв его от взглядов сильфа и веллары. Лишь мех волчьего жилета серым пламенем мелькал среди гарвийских плащей.

— Сигарт! — истошно кричала эльфа, изо всех сил отбиваясь от Ифли.

— Госпожа, мы уже ничем не можем ему помочь!

— Пусти меня! Пусти, слышишь!

Она дернулась из рук сильфа; не тратя лишних слов, Ифли молниеносно сгреб ее в охапку вместе со свитками — благо, эльфа была не крупнее его — и силой потащил за собой, увлекая прочь по коридору. Сигарт успел увидеть судорожно протянутые к нему тонкие руки эльфы с задравшимися рукавами, мелькнувшую в воздухе черную косу Ифли. Потом все исчезло.

Глава 10. Находки и потери

Приставленная охранять ворота стража даже не успела взять копья на изготовку, когда мимо нее промчался странный вихрь. Сливаясь в сплошную темную массу, в нем пролетело нечто, похожее на две тонкие фигуры. Кое-кто из гарвов был уверен, что смог рассмотреть бледное женское лицо, светлые волосы и еще какое-то непонятное существо, смахивающее на большую птицу.

Исполненные решимости задержать нарушителя, кем бы он ни был, черные копейщики выскочили за ворота, но вихрь мчался в сторону леса с такой скоростью, что догнать его не представлялось возможным. Один из гарвов — видимо, командир — орал на своих подчиненных, спешно собирая отряд для погони. Несколько сотен одетых в черное воинов бегом двинулись вслед за таинственным объектом.

На поимку беглецов были брошены почти все силы форта. Гарвы прочесывали окрестный лес, заглядывая в каждую лисью нору, обшаривая каждый куст, осматривая каждую корягу в ручье, каждую вымоину среди корней. Именно в такой, вымытой водой пещере скрывались сейчас те, кого так яростно искали черные воины Моррога. Вырвав Моав из пекла битвы, сильф принес ее в самый глухой уголок леса, к ручью, промывшему себе русло среди камней. Его поток годами подмывал большое дерево на изгибе струи, так что оно наклонилось над водой, в любой миг грозя упасть. Беглецы сидели в гроте, образованном вылезшими из почвы корнями, Ифли — подобрав под себя колени и тревожно озираясь по сторонам, Моав — в странной позе, согнувшись почти до земли. Она вся дрожала, с бледных губ срывались прерывистые, захлебывающиеся рыдания, руки были крест-накрест прижаты к груди, пальцы до побеления сжимали одежду. Кейна рвала на части сердечко несчастной эльфы, передавая ей всю боль, доставшуюся кейнару. Она стонала, всхлипывала, сжимаясь в страдающий комочек, скулила от боли, прижавшись к сильфу, сквозь слезы доносился дрожащий голос.

— Почему, почему так?! Сигарт!..

Не в силах ничем помочь, Ифли обнимал ее за плечи и гладил по волосам, а она смотрела на него взглядом испуганного ребенка, точно не понимая, за что ей такие мучения. Наконец, страдания прекратились, боль отпустила эльфу, но она, вместо того, чтобы радоваться, зарыдала еще больше. То, что кейна перестала терзать ее, могло обозначать лишь одно…

Она плакала долго и горестно, пока плач не перешел в слабые ноющие звуки. Ифли сидел рядом с ней, глядя в землю.

— Ну-ну, не надо отчаиваться, — наконец, растеряно проговорил он, — может, не все так плохо.

Эльфа мигом подняла заплаканное лицо.

— Ты думаешь, что они его не убили?!

Черные, как бусины, глаза Ифли виновато забегали.

— Ифли этого не говорил… Это он так просто, чтобы госпожа не расстраивалась…