Год багульника. Осенняя луна (СИ)

Кравой широко улыбнулся — как же прекрасна пора на границе молодости и детства! Как жаль, что она так быстро проходит…

— Ладно, — ответил он, складывая руки на груди. — И чего же ты хочешь?

Иштан взбодрился.

— Пообещай, что выберешь меня, чтобы поливать вас водой в храме Луны, когда ты возьмешь Моав на сердце. Хорошо?

Кравой тут же помрачнел — точно набежавшая туча закрыла солнце. Значит, Лагд никому не сказал о решении Моав…

— Этого я тебе обещать не могу, — глухо ответил он.

Юноша вскинул тонкие брови.

— Это почему же? Ты ведь скоро станешь ее кейнаром, правда? Об этом уже все знают!

— Не имей привычки лезть не в свое дело! — резко, почти грубо, оборвал его краантль.

Иштан в недоумении уставился на друга — он еще никогда не слышал, чтобы тот так разговаривал. Детская обида поднялась в его душе.

— Ну и не надо! — надулся он. — Не больно-то и хотелось! Хочешь пригласить кого-то из своих друзей вместо меня, так и скажи.

Укор совести больно кольнул Кравоя — и чего он взъелся на мечтательного юношу, он же здесь совсем ни при чем. Пытаясь загладить свою вину, он подошел к Иштану и тепло положил ладонь ему на плечо.

— Слушай… Ты прости, что я тебя обидел. Просто я не привык говорить так открыто о некоторых вещах…

Лунный эльф с робкой улыбкой поднял на него взгляд. Кравой вздрогнул — эти глаза, такие синие и глубокие, точь-в-точь, как у сестры! И эта доверчивая улыбка… Воспоминание о Моав заставило сердце сжаться, но он тут же взял себя в руки. Он дружески потрепал веллара по плечу.

— Ну что, забыли?

— Забыли, — смущенно усмехнулся Иштан.

— Ну если забыли, тогда продолжаем разговор. Кстати, а ты сам-то видел своего авлахара?

Юный эллари потупился.

— Эээ… Нет… Я решил, что я еще не готов, что надо сначала набраться сил, и вообще…

— Да уж, а то вдруг он как замяучит, да как выпрыгнет! — рассмеялся Кравой. — Ладно, надеюсь, я со своим справлюсь. Так когда же мы узнаем страшную тайну авлахии?

Веллар снова деловито засуетился вокруг поддона. Он достал спички, чиркнул ими и осторожно поднес огонек к одной из палочек. Кравой внимательно следил за его действиями.

— А что мне надо делать?

— Сейчас расскажу, — не отрывая взгляда от огонька, ответил Иштан — его глаза азартно сияли.

Наконец, смола занялась. Иштан подождал, пока пламя станет чуть-чуть больше, затем задул его. По храму струйками поплыл сизый дым. Лунный эльф развернулся к Кравою.

— Значит, так — ты вдыхаешь дым, пока тебе не начнет казаться, будто это вовсе и не ты, понял?

Кравой нахмурился.

— Примерно. А как я узнаю, что это уже не я?

— Не переживай, ты не ошибешься, — улыбнулся Иштан. — Если тебе начнет что-то казаться, значит, процесс пошел.

— Ну, и что дальше?

— А дальше ты должен думать о воде.

— О чем?!

— О воде, — терпеливо повторил веллар. — Думай о том, как она выпадает дождем, как он впитывается в землю и проходит по ней до самых корней растений. Представь себе, как вода поднимается по стволу дерева, как напитывает его.

— И все? — подозрительно спросил Кравой.

— Нет, не все, — передразнил его Иштан. — Потом представь себе дождь над Синв-Ирилем, как его прозрачные капли смешиваются с черными водами озера. Ну а затем тебе останется самая малость — соединить в своем воображении эти два пути воды, понять, что это — одна и та же нить, соединяющая все на земле.

Карие глаза Кравоя просияли.

— Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь! — радостно произнес он.

Иштан бросил на него внимательный взгляд и посторонился, освобождая место у дымящегося поддона.

— Ну, тогда подходи.

Солнечный эльф осторожно приблизился и наклонил вперед голову; белесый дым тут же обвил ее, точно пылью припорошив золотистые волосы.

— Вдыхай не больше пяти раз, — поспешно предупредил Иштан.