Год беспощадного солнца

Дмитрий Евграфович уже шагнул к своему кабинету, но последние слова Литвака остановили.

– Чего не видит твой слепой? – подозрительно глянул он на Литвака.

– Того, что видят все! Утренняя конференция для тебя что утренняя молитва. Для наших эскулапов – комедия, где они перед начальством вытанцовывают с одной целью: всю ответственность, в случае чего, повесить на тебя!

Мышкина передернуло. Возразить по существу он опять не сумел, но чем-то ответить надо было.

– Еще раз засеку, что выпиваешь раньше четырнадцати!.. – начал Мышкин.

– И что? – радостно заинтересовался Литвак. – И что такое будет?

– Язык вырву! – твердо пообещал Мышкин. – Для твоего же добра.

– Так все-таки, что у тебя с башкой? – прищурившись, спросил Литвак.

– Парашют не раскрылся! – раздраженно буркнул Мышкин. – Второй дома забыл.

Прошел к себе и покрепче хлопнул дверью.

Он никогда не согласился бы с Литваком, но… В одном, по крайней мере, тот прав: количество разбирательств, комиссий и следствий по поводу врачебных ошибок в последние десять лет почти на стало. Прекратили и правоохранители обращаться в клинику для независимых экспертиз. Они теперь справляются сами и пишут себе экспертные заключения, какие хотят. Правда, ни полиции, ни прокуратуре пока не удалось скрутить руки городским судмедэкспертам. Там все еще цепляются за остатки независимости. Но это только потому, что главным судмедэкспертом в городе известный «совок» профессор Карташихин. И не берет, и по дружбе ничего не делает. Однако уже пошли слухи, что его песенка спета.

Без стука вошел Толя Клюкин.

– Ей-ей! – прошуршал он бородой справа налево. – Тут, пока тебя не было, Крачек велел тебя расчленить, как появишься. А меня назначить на твое место.

– Без расчленёнки никак? – проворчал Мышкин.

– Крачок никогда не откажет себе в таком удовольствии! – заявил Клюкин, сверкая очками с радужными цейсовскими линзами, отчего казалось, будто в каждый глаз ему вставили по фотоаппаратному объективу.

В одном Клюкин был прав, в другом ошибался. Да, начмед Борис Михайлович Крачков никогда не отказался бы от удовольствия расчленить Мышкина на мелкие части, лучше всего – живьем. А вот на его место поставить не Клюкина, конечно, а вернуть Литвака. Тем более что говорили, что за Литвака уже ненавязчиво хлопочет его дальний родственник. Сидит этот родственник у самого алтаря – в Швейцарии. С недавних пор Соломон Наумович Златкис – вице-президент Европейского антиракового фонда, который и есть настоящий владелец Успенской клиники. А самое главное, основной владелец фармацевтической фирмы «Югофарм».

Мажоритарный пакет акций когда-то югославского государственного предприятия «Югофарм» литваковскому родственнику достался за гроши, когда Югославия лежала в руинах после натовских бомбежек. Считалось, что «Югофарм» тоже разрушен начисто. Поэтому новый президент Сербии американская марионетка Воислав Коштуница и новое сербское правительство, куда янки собрали самых верных своих холуев, продали предприятие по цене бросового кирпича. Самые жирные куски «Югофарма» поделили между собой два высших чиновника Госдепартамента США и две шишки российского МИДа – тогдашний министр и его заместитель Соломон Златкис, тот самый литваковский родственник. Но Златкис пошел дальше: получил фантастически дешевый кредит израильского банка и выкупил большую часть акций «разрушенного» фармзавода.

Тут вся прелесть заключалась в том, что ни одна натовская ракета, ни одна бомба, ни один снаряд на территорию «Югофарма» не упали. Всё в радиусе двух километров лежало в руинах, черных от графита, распыленного натовцами в атмосфере, чтобы парализовать электроснабжение в Сербии. А фармацевтический завод остался, как новенький.

Он был, прежде всего, интересен тем, что югославы еще при последнем своем президенте Милошевиче, убитого «Гаагским трибуналом по бывшей Югославии», начали по наработкам кубинских ученых производство уникального онкологического препарата избирательного действия. Препарат накапливается он только в новообразованиях, лишая раковые клетки питания и при этом почти не разрушая другие органы и ткани. Правда, его эффективность, как и других лекарств, тоже зависит от вовремя поставленного диагноза.

Югославы только собрались приступить к серийному выпуску чудо-препарата, как началась террористическая акция НАТО под названием «Решительная сила». На крыльях натовских самолетов прилетела американская демократия, после чего самой Югославии не стало вообще. А Сербия, в частности, превратилась в неисчерпаемый источник человеческих внутренних органов для трансплантаций. Богатенькие западные Буратино платили за запчасти для своих изношенных организмов не торгуясь. А чего торговаться – дешевле во всем мире не найти.