Год беспощадного солнца

– Верно подмечено: не туда кровь затекла. Надо сказать фотографу, чтоб поправил. Ну так что, Мышкин? Сейчас сознаваться будешь или после спецдопроса? Зубов не жалко?

– Знаете, как это называется? – решительно сказал Мышкин. – Фабрикация дела. Уголовное преступление.

Шарыгин расхохотался, Бандера что-то проворчал, Денежкин подмигнул Мышкину.

– Нет, дорогой вы наш и любимый! – отсмеявшись, возразил дознаватель. – Это не фабрикация. За такие слова, возбуждающие социальную рознь, тебя сразу сажать надо. А до того мочкануть при попытке к бегству. То, что я тебе предлагаю, дело хорошее. Мало того – законное. Называется «сделка со следствием». Стыдно не знать.

– Это как у американцев? – удивился Мышкин.

– Это как у американцев, – эхом отозвался Шарыгин.

– И как это делается?

– Да вот так, как у нас сейчас. Ты нам – признательные показания. И получаешь в награду три, от силы пять лет. Не дашь – получишь пожизненно. И там же сдохнешь от туберкулеза или спида.

– Как в лавке? Я тебе деньги, ты мне – бутылку.

– Примерно так.

– Не понимаю… – тихо произнес Мышкин. – Как можно заключать торговую сделку с правдой? С истиной? Сделку с совестью?

– Есть такой закон, значит, можно. И даже нужно.

– А настоящий преступник на свободе?

– Кого это волнует? – усмехнулся толстяк.

– Кого волнует? Допустим, зверски убили вашу жену. Следствие заключило сделку – посадило невиновного. А тот, настоящий, смеется. И следующим шагом убивает вашего ребенка. Опять сделка, опять невиновного посадили. Преступник вошел во вкус, ему очень нравится. И он с наслаждением убивает вашего второго ребенка. И опять сделка. Вы сами-то хоть понимаете, какая это страшная вещь – сделка с правосудием? Там где есть сделка, там нет правосудия. И неужели вы…

– Всё! – перебил Шарыгин. – Даю команду: всем разойтись. Кому домой, а кому на службу. А вам, Дмитрий Евстафьевич, – в СИЗО. Там вас уже ждут. С нетерпением. Ваши сокамерники ждут – туберкулезный педераст и серийный убийца. Там у вас будет другой митинг. Годится?

Мышкин понял: все кончено. Совершенно подавленный, он невидящим взглядом смотрел на стекло на столе Шарыгина. И вдруг осознал, что под стеклом списки телефонных номеров. Он изо всех сил вгляделся в списки и все-таки нашел строчку и прочел ее верх ногами: «ФСБ. Полковник Костоусов А. А. 278-14-14».

– Кажется… кажется, что мне нечем возразить, – словно уступая, сказал Мышкин. – Но это слишком ответственное решение. Мне надо обдумать и посоветоваться.

– Да кто по такому делу советуется? – прогудел Бандера. – С кем?

– Есть с кем, – возразил Мышкин. – Мне надо позвонить. Всего один раз. Двадцать секунд.

– По закону, один раз можно, – согласился Шарыгин. – Кому?

– Приятелю. Он юрист.

– Дак мы тут тоже все юристы! – сообщил Бандера. – Скажи, что тебе посоветовать?

– Мы вам найдем адвоката, – пообещал Шарыгин. – Хорошего. С ним и советуйтесь.

– Ну это уж нет! – упрямо сказал Мышкин. – Без него и слова не скажу и пальцем не шевельну. Никаких показаний не будет вообще. Даже под пытками. Мне лучше умереть, чем опозориться. И чего боитесь? При вас же говорить буду.

Толстяк поколебался. Потом снял телефонную трубку и протянул Мышкину.

– Говори номер. Что собираешься сказать?

– Сами услышите. Просто проинформирую.

– Говори номер.

И набрав номер, он пробормотал:

– Где-то я его уже видел или слышал такой номер. Первые три цифры.

– Так это же внутренняя АТС, – подал голос Денежкин. – Первые три цифры 278. Значит, полиция, КГБ, СИЗО, паспортный стол.

Шарыгин выпучил глаза и потянулся к аппарату – отключить. Но опоздал. Мышкину ответили сразу после первого звонка.

– Капитан Орлов!

– Соедините с Андреем Александровичем! – отрывисто приказал Мышкин. – Немедленно!

– Назовитесь, пожалуйста.

– Доктор Мышкин.

– Это все?

– Это все.

– Тема беседы?

– Чрезвычайно важная информация. Лично для полковника. Он ждет ее вторые сутки. В любое время – днем и ночью.

– Ждите.

Пот с черепа Шарыгина покатился градом, сержант Бандера как открыл рот, так и забыл его закрыть. Один Денежкин оставался спокоен, и когда капитан Орлов снова заговорил, прошипел Шарыгину:

– Громкую связь!

Шарыгин нажал кнопку, загремел динамик:

– Вы слушаете? Ничем не могу помочь. Сожалею.

В глазах у Мышкина потемнело.

– Но это невозможно, капитан Орлов! – крикнул он. – Вся ответственность за провал операции будет на вас! Полковник готовил целых шесть месяцев!..

Капитан Орлов поразмыслил.

– Индекс, – сказал он.

– Не понял вас.

– Ваш индекс? Или псевдоним?

– Не… не имею права! – нашелся Дмитрий Евграфович.

– Еще раз уточните тему.

– Пусть вам полковник сам скажет о содержании темы. Если сочтет нужным! – заявил Мышкин и перевел дух: это был правильный ответ.

– Не отключайтесь.

По спине Мышкина бежали ручьи. Мертвая тишина стояла в комнате. Насупился Шарыгин, посинел Бандера, а на лице Денежкина появилась ухмылочка.

– Вы еще здесь? – снова прогремел Орлов.

– Да-да! – встрепенулся Мышкин.

– Пожалуйста, еще пару минут.

И ровно через сто двадцать секунд капитан Орлов сообщил: