Год беспощадного солнца

– Там на кухне, под лестницей, в ящике консервы. Тушенка, рыба какая-то – не помню. Зеленый горошек. Огурцы. Консервный нож в буфете. Завтра приеду. Только не звони мне сегодня больше. Дай поспать.

– Дам… Миша, можно душ у тебя приму? Грязный, как трубочист.

– Электричество есть? Проверь.

Мышкин щелкнул выключателем.

– Нет электричества.

– Подойди к счетчику, глянь автоматы. Если рычагами вниз, кинь все вверх.

С телефоном около уха Мышкин открыл ящик со счетчиком, поднял рычаги автоматов вверх – на кухне зажглась лампа и зафырчал холодильник.

– Есть электричество, – сообщил он.

– Отлично! – обрадовался Волкодавский. – Поставь в душе регулятор нагревателя на красную метку. Автоматы выдержат, зато ждать, пока нагреется, будешь не час, а двадцать минут. Только воды там нет. Придется тебе натаскать с водопровода. Ведерком. В сарае возьми. Только замок придется сбить.

До водопровода было с полкилометра.

– Нет, – вздохнул Мышкин. – Не смогу. Никаких сил. Ладно, обойдусь. И на том спасибо. Будь здоров.

– Стой! – крикнул Волкодавский. – Иди на кухню.

– Я на кухне.

– Подними половик посередине. Что видишь?

Мышкин увидел металлическую крышку люка.

– Вход какой-то.

– Колодец. Еще отец делал, чтоб зимой не ходить. Он там жил круглый год. Отдыхай. И не буди меня! – напомнил Волкодавский. – Сам позвоню.

Мышкин открыл люк. Блок, веревка, ведро висит на крюке сбоку. Сверкнула вода – близко, не больше двух метров. Он опустил ведро.

Ждать, когда нагреется, пришлось не двадцать минут, а все сорок. Он лежал в семейной кровати Волкодавских, в новой, ни разу не надеванной пижаме хозяина и смотрел в окно на тонкие косые струи, сверкающие в свете наружного фонаря. Лежал неподвижно и тяжело, как бревно, и больше всего боялся вогнать себя в бесконечный круг мысленной жвачки. Как в учебнике психиатрии, где врач внушает буйному пациенту: «Для вашего блага: изо всех сил старайтесь не думать об обезьяне с красным задом!» Буянить психу теперь некогда. Он изо всех сил думает именно об обезьяне с красным задом для того, чтобы не думать об обезьяне с красным задом. Отяжели и стали гореть веки, словно засыпанные песком. Сон придет. Еще час без сна – и конец. Никто столько не может выдержать без биостимуляторов. И сон пришел.