Год бродячей собаки

Как известно, все дело в кошках. Слишком много их развелось — цветастых и в полосочку, серых васек и пушистых барсиков, и от нечего делать бегает вся эта кошачья братия между мужчинами и женщинами, и те перестают смотреть друг на друга, дуются и без видимой на то причины начинают отвечать односложно, а то и вовсе молчат. И кошкам от этого проку нет, и людям такое дело без радости, но испокон веков так никто и не знает, как с такой напастью бороться. Остается лишь констатировать: кошка пробежала.

Уже короткая летняя ночь спустилась на город и унялась немного жара, уже луна из ярко-желтой превратилась в холодный белый диск, а Маша все стояла у окна, смотрела на пустой темный двор.

— Не знаю, не могу понять, зачем тебе эго надо!..

— Как же мне объяснить?.. — Дорохов мерил шагами пространство между стеной и платяным шкафом. — Я ведь говорил тебе, что чувствую себя обязанным помочь людям, изменить их жизнь к лучшему. И дело тут вовсе не в моих амбициях, — хотя и в них я не вижу плохого! — дело в том, что, рассказывая сказки, я не могу им ничего дать, ничего полезного и стоящего. — Он говорил уже в запале. — Поэтому, надо любыми путями заполучить в руки хоть какие-то рычаги, заполучить власть, чтобы повлиять на жизнь сотен, а может быть, даже тысяч…

— И ты думаешь, ты один такой? Ты думаешь, никто до тебя не пытался это сделать? — Маша все так же смотрела в окно.

— Какое мне дело: пытался — не пытался, я должен, я просто обязан попробовать. И потом, ты забываешь, что мне даны совсем другие возможности… — Андрей вдруг замолчал, как если бы сам удивился собственной догадке. — Знаешь, мне кажется, что я не просто предвижу события будущего, я каким-то непонятным образом могу участвовать в их формировании.

— Что ж, — Маша тяжело вздохнула, повернулась к Дорохову. — Дай Бог, чтобы тебе хоть что-то удалось! — Она подошла, обвила его шею руками. — Мне страшно, Андрюша. Я не в силах унять этот страх, он где-то здесь, под сердцем. Я слишком хорошо представляю, что такое одиночество, чтобы, обретя любовь, идти на риск тебя потерять. Может быть, ты все понимаешь лучше меня, хотелось бы верить…

Маша спала, когда он вышел из кухни на балкон, закурил. Едва заметно розовело на востоке небо, просыпались воробьи. Мысль пришла сразу, неизвестно откуда. А я ведь знаю, почему нам всем так трудно живется, усмехнулся Дорохов. Потому что полгода зима! Когда в России наступают холода, ангелы небесные, как перелетные птицы, сбиваются в стаи и подаются на юг, туда, где много солнца и круглый год тепло.

Он устало провел рукой по лицу и, не точно представляя, о чем именно говорит, сказал сам себе:

— С этим надо что-то делать, с этим обязательно надо что-то делать! — зевнул сладко, до слез. — Пожалуй, для начала хоть немного поспать…

Когда в России наступают холода, ангелы небесные, как перелетные птицы, сбиваются в стаи и подаются на юг, туда, где солнце, где тепло. Поэтому и живется так трудно. Полгода зима — по всей необъятной державе не пройти, не проехать, да и в столицах не лучше. Одно слово: февраль — кривые дороги. Небо над Петербургом серое: серые стоят дома вдоль закованной в лед Невы, серые, выцветшие лица у прячущихся от порывов ветра людей. Неприютно, холодно, хочется закрыть глаза и заснуть до радостных деньков, до Светлой Пасхи. Нет, зима в России не время года, зима в России — состояние души.