Год Быка

На следующий день, после лыж в субботу вечером, Платон по телефону отчитался о встрече с Татляном перед Александром и Егором с Варварой, на что та, тоже давняя его почитательница резюмировала:

– «А Татляна любят люди с тонким вкусом, как и он сам!».

На что Платон сообщил Егору:

– «А мне жена знаешь, что сказала! Вы с Татляном два сапога – пара! Как он поёт, так ты и пишешь! Обо всём, что видишь и чувствуешь; смело, дерзко, озорно!».

И действительно, этот вечер ещё больше возбудил поэта, дал ему ещё больше вдохновения.

На следующий день Платон послал по электронной почте четвёртое послание своему кумиру, приложив к нему ещё два стихотворения. Это были «Цирковой медведь»:

Однажды было, давным-давно,Пожалуй, лет сто назад,Бродячий цирк, или ШапитоДавал представлений ряд.Но старый медведь уже занемог.Болела его голова.А от побоев он скоро слёг,Вставая лишь иногда.

И нос кровоточил его от кольца.И лапы болели давно.Все ждали уже медведя конца,Но он пока жил всё равно.Зимой, отпущенный кем-то в лес,Бедняга от голода слёг.Он помощи даже просил с небес.Никто ему не помог.Погиб от нехватки людской добротыНи в чём не повинный медведь.Всегда он людям служил от души.И что теперь толку реветь?Всегда всем любых, своих зверейПрирученных надо любить.Ведь даже нечаянно, как и людей

Свободой их можно убить!Кому и когда свобода нужнаСудить не берусь тут я.Но то, что двуликой бывает она,О том надо помнить всегда!

А также «Бульвар детства моего»:

Рождественский бульвар!В конце его стою,Как памятник себе.Я на него смотрю.Правее, за плечом,Церквушка на углу.Но звон колоколовДавно не на слуху.

Направо от меня,За крышей, Отчий дом,Где в детстве я себяЗапомнил в доме том.А дальше, по пути,Ходил я в первый класс.Напротив, перейти –Травмировался раз.Спускаюсь вниз опять.Охватывает страх.Не крутизны боюсь.Бульвара вижу крах.Внизу – бульваров крест,На Трубную вхожу.Вокруг неё, в окрест,

Внимательно гляжу.И, обернувшись, вспять,Я на бульвар вхожу.Но сходство я опятьС былым не нахожу.Прощай, бульвар, прощай!Другим ты хоть и стал.Меня не забывай!Любить я не устал!

Платон ещё раз перечитал своё послание кумиру. Стихотворение «Цирковой медведь» получилось в унисон с песней «Белый медвежонок», а «Бульвар детства моего» навеял, как и песни Жана Арутюновича Татляна, ностальгию.

Он мечтательно задумался, представляя, как маэстро поёт свои песни на его слова. Но в голову поэта приходили только уже знакомые мелодии. Он давно понял, что новая музыка у него из ушей не льётся, а только старая, а вот слова, действительно новые – слова, слова, слова…

В один из моментов Платона вдруг осенило: а ведь в песне слова должны рифмоваться не столько между собой, а сколько с музыкой, даже больше с музыкой, как у Татляна!!!

Да! Это был настоящий маэстро, кумир! Воистину, золотой Жан!

Глава 3. Зрелый возраст

А на второй день, также катаясь на лыжах, и естественно всё ещё находясь под впечатлением от позавчерашнего концерта, лишь сожалея, что на концерт он не взял фотоаппарат, Платон сочинил ещё одно стихотворение, назвав его «Кочет блюз» по аналогии и под музыку песни Жана Арутюновича «Русский блюз», и к счастью вовремя записав его на диктофон: