Год дурака

Я была здесь лишняя. Отойдя и украдкой наблюдая за отцом и сыном, я отчего-то ощутила такое одиночество, точно я была капитаном погибшей ракеты, дрейфующим в открытом космосе без надежды вернуться на родную планету. Деструктор, затихая, опустился лицом на плечо Эрика, и тот что-то прошептал ему, похлопывая по спине. У меня мелькнула мысль, что, если бы я родила ребенка в пятнадцать лет, сейчас он был бы уже вполне взрослый. У меня был бы друг или подруга, близкий человек, собеседник, надежда на будущее. Я бы не спала по выходным до двух часов дня, потому что никому не нужно, чтобы я проснулась, и не заводила бы беседы с плюшевым смешариком, тайно надеясь, что он мне ответит. И не покупала бы в магазине яблоко, две сосиски и половинку черного хлеба, мучимая параноидальным ощущением, что все вокруг понимают, что я одна, и про себя насмехаются надо мной без тени сочувствия. Может, я бы даже перестала носить рваные колготки, перекручивая их так, чтобы cпрятать в туфлях бегущие от пальцев стрелки, и зашила бы наконец эту ужасную дырку в подмышке моего домашнего свитера.

До дома мы дошли в полном молчании. Однажды мимо нас прогрохотал пустой, припозднившийся в депо трамвай. Деструктор держал Эрика за руку.

В первом часу ночи в мою дверь тихо поскреблись.

– Входи.

Я сидела на кухне в розовом халате и с блестящим жирным кремом на лице, но после сегодняшнего мне уже не могло стать перед Эриком еще неудобнее.

– Он уснул, – вид у Эрика был совершенно убитый.

– Чаю?

Эрик кивнул, усаживаясь напротив меня. Поставив перед ним чашку, я сказала:

– Прости меня.

Он замотал головой.

– Нет, это ты меня прости. Представить не мог, что он вытворит такое. Но, похоже, я вообще его не очень хорошо понимаю, если за все это время не заметил, что он скучает по матери. Хотя… за последние два года он ни разу не вспоминал о ней вслух.

Я принесла журнал.

– Это она?

Эрик едва глянул.

– Да, это Жанна. Она довольно известна сейчас.

– Как ты умудрился с ней познакомиться?

– В школе, когда мы с мамой переехали в этот город. Жанна была моей одноклассницей.

– Наверное, она была самая красивая у вас в классе.

– Нет, самая высокая, а балдели все от малютки, в которой было едва ли полтора метра, – усмехнулся Эрик. – Вскоре мы с Жанной начали гулять вместе. Так, ничего серьезного. Она могла говорить только о косметике и шмотках и как она станет звездой, а я только о компьютерах. Так и болтали одновременно, никто никого не слушал. А потом внезапно заткнулись и заделали Деструктора. Вот свезло, так свезло. Один выстрел, и сразу в яблочко.

Родился Деструктор, памперсы, пеленки, бутылочки, всякие такие дела. Мы с Жанной поженились, хотя это было зря. Я был глупым подростком. Мне казалось, я знаю все, но у меня было не так много жизненного опыта. Но я старался, правда. Я бросил школу в десятом классе и начал работать фрилансером. Это было удобно, потому что я был все время дома и мог заниматься ребенком.

Два года мы с Жанной то ссорились, то мирились. Потом она сказала, что едет в Москву, исполнять свою мечту, пока ее время не ушло. Я сказал: вперед, исполняй. И она уехала. Потом приезжала несколько раз, последний – года три назад.

– Ты так спокойно отпустил ее? – поразилась я, глядя на Эрика широко раскрытыми глазами.

– Она хотела уехать – и уехала, – Эрик пожал плечами. – Как моя мама говорит: никого не держи, ни за кем не бегай. Твои люди всегда будут рядом.

– Но бросить маленького ребенка… потакая своим эгоистичным желаниям…

– У нее были другие приоритеты.

– И что? – возмутилась я. – Это ее не оправдывает. Она совершила омерзительный, бессердечный поступок. Она хотя бы присылает тебе денег на его воспитание?

– Она всегда была ужасная мотовка. Ей самой периодически требуется материальная помощь.

– Чудовищно. Это ваш общий сын, а она, фактически, сбросила его на тебя.

– Ну и что? Я люблю Деструктора, – Эрик смотрел на меня ясными синими глазами, не ведающими зла. – У нас все равно бы ничего не получилось. Если бы мы остались вместе, мы развелись бы даже раньше, чем четыре года назад.

– Это была ее инициатива?

– Да, ей сказали, что раннее замужество повредит ее карьере.

– И ребенок тоже.

– И ребенок. Все же я не понимаю. Я вырос без отца и ни на минуту не чувствовал себя ущемленным. Что происходит с Деструктором? У него есть я. У него есть лучшая бабушка в мире. Может, я делаю что-то не так?

По моему мнению, Эрик многое делал не так, но вслух я сказала не это:

– У тебя не было отца. А у него нет матери. Это совсем другая ситуация.

Мы помолчали. После этого разговора я начала лучше понимать Эрика. Вполне возможно, под оболочкой юного компьютерного задрота пряталась личность, способная испытывать глубокие чувства. Мне вспомнилось, каким безмятежным выглядит Деструктор, находясь рядом с ним. Пусть педагогические приемы Эрика и кажутся странными, но он, скорее всего, воспроизводит манеру воспитания матери и, объективно говоря, получился у нее довольно неплохим человеком.

– Мне пора. Я с ног падаю, а послезавтра сдавать проект, – решил Эрик.

– Да, кстати… твои ключи.