Год дурака

После пони-марафона, зевая, я побрела на работу. Диана уже была на месте – такая же, как всегда. Аня помазала чем-то свою сыпь, и та заметно поблекла. Подошедшая Дана пожаловалась, что с утра ей звонит уже пятый из отдела социальных исследований с предупреждением, что не выйдет на работу, и она подозревает, что тенденция продолжится.

А потом голос Даны застыл, и все звуки просыпающегося офиса обратились в льдинки, которые, упав на пол, разлетелись на тысячу осколков. Воздух стал тяжелее, свет ламп поблек. Явилась она, сокращая продолжительность нашей жизни одним лишь взглядом.

В тот же день Ирина написала жалобу на имя гендиректора, обвиняя отдел IT в плохой работе компьютеров и игнорировании запросов персонала. В ответ пришел Леша и прикрепил на клавиши ее ноутбука маленькие записочки «Вкл», «Пробел» и «Стереть», чтобы у нее «возникало меньше проблем при эксплуатации оборудования».

Написала Аля, спрашивая, помогли ли чирлидеры. «Они идеально соответствовали общей атмосфере дурдома, – ответила я. – Спасибо тебе еще раз, что помогла с одеждой. Придешь ко мне сегодня вечером? Нажарим пончиков».

Спустя некоторое время Аня помирилась-таки с Ириной, хотя прежнее к себе отношение ей восстановить не удалось. Она все еще держалась холодно со мной и Дианой в присутствии Ирины, но стоило той отойти, мгновенно очеловечивалась. В конце концов, корпоратив действительно поспособствовал улучшению отношений в отделе – ведь общий враг сближает. Диана продолжала потихоньку искать идеальную работу, игнорируя исходящую от Ирины леденящую ненависть. Ирина была бы рада уволить строптивую подчиненную, но ее останавливало осознание, что первой, кому Диана сообщит об этом, будет трудовая инспекция. У меня же спирало дыхание каждый раз, когда Ирина проходила мимо. Я понимала, что она никогда не простит нас. Не только за то, что мы не принесли ей победу, но и за то, что наблюдали ее поражение. Мы поставили ее авторитет под сомнение. Мы имели свою точку зрения. Кроме того, она едва не разревелась при нас! Я приходила утром на работу и улыбалась как обычно, но знала, что месть последует. Но в тот день, когда мы суетились на жаре, сшибаемые с ног окриками Ирины, я сделала одно важное открытие, позволившее мне по-новому взглянуть на многие вещи: все эти безупречные люди в дорогой одежде, выглядящие умными и высокомерными, иногда тоже проваливаются. Да еще с каким треском. Прямо как я.

Глава 8: Нижние сферы

В конце июля грянула страшная жара, привнеся в мою жизнь дополнительные страдания. К утру простыни становились влажными и липкими от пота, и я просыпалась вялая и преисполненная отвращения ко всему и вся.

Зато в офисе кондиционеры шпарили вовсю, и я то дрожала, овеваемая со спины леденящим воздухом, то обливалась потом, чувствуя на себе взгляд Ирины, исторгающий адское пламя. Работы было мало, но морально мы испытывали космические перегрузки – взять хотя бы ежедневный отчет о проделанной работе. Если Ирина могла к чему-то придраться, она придиралась. Если не могла, то выговаривала за что-нибудь другое – одежду, осанку, манеру улыбаться. Выслушивая ее уничижительные комментарии, я старалась представлять золотых рыбок, снующих от одной стенки аквариума до противоположной.

– Собака лает – ветер носит, – сказала Диана, от которой после нашего триумфального корпоратива Ирина старалась держаться подальше. – Когда ты перестанешь на нее реагировать, она отстанет от тебя. Она же просто неудовлетворенная жизнью садистка.

Но я считала, что как только Ирина поймет, что я не реагирую, она придумает что-нибудь похуже. Дошло до того, что я начала просыпаться ночью, чтобы посмотреть на часы и успокоить себя, что еще какое-то время могу оставаться в безопасности.

Радовал меня только Роланд. Он всегда вежливо отвечал на мое приветствие и даже почти запомнил, как меня зовут – только пару раз назвал меня Роксоланой. Но я решила, что Роксолана – красивое и романтичное имя, поэтому все в порядке.

С августа должен был начаться отпуск, и я ждала его, как девятнадцатилетняя девушка ждет критических дней после бурной ночи.

Во всем этом был один положительный момент: сыграли роль нервы или безбожная жара, но мой вес снизился до шестидесяти. Я даже не могла припомнить, когда я столько весила. Может, в десятилетнем возрасте. Конечно, мне было еще далеко до заветной цели в пятьдесят килограммов, но я чувствовала себя менее отвратительной.

Решившись продемонстрировать свою фигуру и заодно поднять себе настроение, я даже купила желтый с зелеными листочками купальник и съездила на городскую набережную. На пляже народу было больше, чем капель воды в Волге, и на меня сразу наорали, что я хожу тут и брызжу песком. В итоге мне удалось примоститься на крошечном пятачке, скрючившись в три погибели. Загорать так было невозможно. Тогда я решила искупаться, нырнула, под водой кто-то ударил меня пяткой и, выныривая, я проглотила бычок. Кашляя, я пролила столько слез, что река стала соленой.