Год, какого еще не бывало

        Копий оказалось девятнадцать штук, и Гарри подумал, что это явный перебор.

        Тислторн высушила чернила на свитках заклинанием, а потом призвала все, кроме двух, и спрятала в папку из драконьей кожи.

        — Эти временные копии — ваши, — объяснила она. — Когда усыновление будет утверждено официально, вы сразу узнаете, поскольку поверх ваших подписей появится печать Магической службы защиты семьи.

        — И когда это произойдет? — поинтересовался Снейп.

        — Вроде завтра, — вставил Гарри. — Я это... уже спрашивал.

        В лице зельевара мелькнуло что-то похожее на одобрение, и это было приятно.

        Однако Тислторн предупреждающе подняла ладонь:

        — Я сказала, скорее всего завтра. Так или иначе, вы получите также официальный документ, на гербовом пергаменте, вскоре после окончательного одобрения нашей службой, и сможете вставить в рамку.

        — Мы будем весьма признательны, мисс Тислторн, — вежливо сообщил Снейп и встал, чтобы убрать свою копию договора в ящик стола. — Полагаю, на этом ваши дела на сегодня окончены?

        Вот вам и уместность, подумал Гарри. Снейп явно намекал ей, что пора бы убираться отсюда, притом без тени невежливости. Впрочем, еще тогда, с миссис Фигг, Гарри убедился, что Снейп умеет быть любезным, когда пожелает, — просто обычно не дает себе труда.

        Уловив намек, Амелия Тислторн встала.

        — Пожалуйста, примите в расчет чувства мистера Малфоя, — предупредила она. — Сколь важны бы ни были причины данного решения, из его беседы со мной очевидно, что в результате этого поворота событий он будет чувствовать себя отвергнутым.

        Снейп в ответ наклонил голову, а потом проводил чиновницу к камину.

        — Ну что, все уже? — бодро поинтересовался Драко, когда Гарри вошел в спальню. Его веселье выглядело натянутым. Все книжки по травоведению были убраны, но не успел Гарри сказать что-нибудь на этот счет, как Драко продолжил: — Ты теперь Снейп?

        — Я не собираюсь менять фамилию.

        — Разумеется, я спрашиваю в переносном смысле, — немного высокомерно ответил Драко.

        — Завтра все будет официально, — неловко сказал Гарри, не зная, как не обидеть Драко. Он хотел спросить, все ли в порядке, но решил, что это будет слишком уж навязчиво, во-первых, и что Драко вряд ли ответит честно, во-вторых. Нет, скорее всего, слизеринец притворится, что все распрекрасно, потому что иначе его Дом потеряет сотню баллов. Тяжело что-то делать в таких обстоятельствах, сообразил Гарри и нахмурился. Если Драко в самом деле пытается уговорить слизеринцев сражаться против Волдеморта... вот блин! Да не просто тяжело, а почти невыносимо!

        — Что-то не так? — спросил Драко, жестом предложив Гарри сесть напротив него на другую кровать.

        — Да нет, все нормально, — помотал головой Гарри, хотя и сел.

        — Ты не передумал?

        — Нет.

        Драко скривил губу.

        — А, знаю. Право слово, неудивительно, что ты нервничаешь.

        — Ничего я не нервничаю! — запротестовал Гарри. — Я хорошо отношусь к Снейпу!

        Драко засмеялся, хоть и немного мрачно.

        — О, это весьма очевидно, как бы сюрреалистично это ни звучало. Я просто подумал, что тебе наверняка неуютно менять Дом.

        — Что-о?!

        — Северус сказал, что говорил тебе, — заметил Драко, ухмыляясь так, будто смаковал что-то очень вкусное. — Про твой хогвартский Дом, Гарри. Есть одно старое правило, начала пятнадцатого века или около того. Если в Хогвартсе учится ребенок кого-то из преподавателей, он по умолчанию становится членом того же Дома, что и его родитель, в дополнение к собственному, если, конечно, это разные Дома. Вопрос неприкосновенности родительского авторитета и все такое, чтобы ты не мог разозлить Северуса, а потом заявить: мол, Макгонагалл тебе разрешила. Разве Северус тебе не говорил?

        Гарри ошалел от неожиданности, но вынужден был признать:

        — А, да. Вообще-то говорил. Упомянул мимоходом. Но я в тот момент заполнял все эти анкеты... и не очень-то слушал.

        — Странно, что пять лет уроков у Северуса не научили тебя ничему. Он не сотрясает воздух понапрасну. — Со странной улыбкой на губах Драко поднажал: — Ты точно не против? Стать слизеринцем тоже? Не против, что об этом будут знать?

        — Похоже, придется, — легкомысленно отмахнулся Гарри. Учитывая, что он мог бы учиться в Слизерине все это время, если бы сделал иной выбор, как-то глупо было расстраиваться. И уж точно нельзя сказать, что Снейп его не предупреждал. — Ты думал, я расстроюсь?

        — Я думал, ты перепугаешься насмерть.

        — Не-а, — ответил Гарри, не уверенный, стоит ли говорить что-то еще. Но отчего-то казалось, что стоит. В конце концов, Драко многое для него сделал. Вернул палочку, занимался с ним часами... и, несмотря на ревность, не воспользовался своим собеседованием, чтобы помешать усыновлению. Конечно, он по большей части поступал так ради Снейпа, а не ради Гарри, но что Гарри сделал для него в ответ?

        Не очень-то много.

        Так что сейчас Гарри чувствовал, что просто обязан признаться. К тому же он уже начинал, пусть очень немного, доверять Драко, хоть и был уверен, что не знает о причинах скандального перехода слизеринца на сторону Света чего-то очень, очень важного.