Год, когда я стала Изабеллой Андерс (ЛП)

— Ради Бога. — Я неуклюже поднимаюсь на ноги и смотрю на повреждения. Мое колено кровоточит, и камешки застряли в открытой ране. Думаю, там даже виднеется осколок стекла. Меня чуть не стошнило. Я спокойно реагирую на чужую кровь и кровь по телевизору, но это совсем другая история, когда кровь хлещет из меня. Но решив все-таки попасть внутрь, я заставляю рвоту отступить и выдергиваю стекло.

— О Боже… — свистящий выдох вырывается из моих легких, когда из раны вытекает еще больше крови.

— Господи, Иза, ты в порядке? — Индиго обегает машину спереди и бежит ко мне.

— Я в полном порядке. — Я могу это сделать. Быть твердой. Я иду, хромая по тротуару к дому бабушки.

— Иза, не могла бы ты притормозить? — Сандалии Индиго шаркают по земле, когда она бежит, чтобы догнать меня. — Ради Бога, за тобой тянется кровавый след.

Смотрю вниз и, конечно же, вижу, как кровь капает из пореза на мою ногу и на асфальт. Меня тошнит, но я крепко сжимаю губы.

— Черт возьми, я думаю, тебе нужно наложить швы, — замечает Индиго, наклоняясь и щурясь на открытую рану.

— Швы подождут, пока я поговорю с бабушкой. — Я снова ковыляю к квартире, отказываясь смотреть на порез.

Сахарная вата. Мармеладные червячки. Лакрица, — повторяю я про себя, стараясь сохранять спокойствие.

— У тебя останется шрам, если ты не позаботишься об этом, — замечает Индиго, останавливаясь у входной двери, чтобы прикурить.

— Я позабочусь об этом. — Открываю входную дверь в квартиру и оказываюсь в гостиной бабушки Стефи.

Она сидит на диване, окруженная тоннами использованных салфеток, и ее голова покоится на руках. Когда я вхожу, она быстро поднимает голову, моргая опухшими глазами.

— О Боже, мне так жаль. — Она встает и, обогнув кофейный столик, направляется ко мне. — Мне кажется, я все испортила.

— Индиго сказала, что ты знаешь имя. Пожалуйста, скажи мне, что это правда. — Я сгибаюсь и кладу руку на колено.

Теперь, когда прилив адреналина угасает, боль становится намного сильнее, и уже становится труднее сдерживать подступающую тошноту.

— Он случайно обмолвился, когда кричал на меня, — говорит она с осторожностью в голосе. — Но я даже не уверена, что он это понял.

Не в силах больше стоять, я опускаюсь на пол и выпрямляю колено.

— Что вообще случилось? Почему он был здесь? Я думала, мы встретимся вместе? — Я моргаю несколько раз, когда все вокруг меня начинает вращаться.

— Милая, что ты сделала со своей ногой? — Она опускается на ковер рядом со мной, чтобы осмотреть порез на колене. — Даю слово, Иза. Это выглядит очень, очень плохо.

— Выскочила из машины и упала. — Я откидываюсь назад, прислонившись головой к двери. — Пожалуйста, бабушка Стефи, просто скажи мне, как ее зовут. — Вдох. Выдох. Дыхание сквозь боль.

— Ее зовут Белла, — говорит бабушка прямо перед тем, как я теряю сознание.

Когда мои веки трепещут, глаза мгновенно атакует яркий свет, запах чистящего средства проникает в ноздри, и раненое колено болит так, словно какой-то зомби откусил кусок от ноги.

— Где я, черт возьми? — бормочу я, садясь.

— Полегче, Иза, — бабушка Стефи появляется у кровати, выглядя бледнее обычного. — Нам пришлось отвезти тебя в больницу.

Я смотрю на занавеску, кровать, на которой лежу, и Индиго, сидящую в стоящем рядом кресле.

— Как я попала… — Я обхватываю голову руками, а потом мой рот открывается. — О… — Последние несколько часов стремительно возвращаются ко мне.

Бабушка Стефи похлопывает меня по руке, лежащей на животе.

— Ты никогда не переносила вид крови, но ты меня до смерти напугала, когда потеряла сознание.

Я смотрю на свое колено, которое теперь, слава Богу, обмотано бинтом.

— Мне что, пришлось накладывать швы?

— Да. — Бабушка Стефи убирает волосы со лба, чтобы посмотреть мне в глаза. — Как ты себя чувствуешь? После всего этого?

— Нога болит, — признаюсь я. — А то, что случилось с моей мамой… Ты сказала, что ее зовут Белла. — Я улыбаюсь. — Я должно быть названа в ее честь, верно?

— Думаю, да, — бабушка Стефи оглядывается через плечо на Индиго. — Дорогая, ты не могла бы сходить и принести мне содовой из автомата?

Индиго кивает, и бабушка Стефи ждет, пока она исчезнет за занавеской, прежде чем присесть на край кровати.

— Иза, твой отец знает, что я рассказала тебе о твоей маме. Вот почему он пришел ко мне сегодня.

— Но как он узнал? Я ничего не говорила ему.

— Тебе и не надо было. Он сказал, что знал это с того самого момента, как ты вернулась из поездки. Он сказал, что ты стала так похожа на нее, и пришел к выводу, что ты изменилась, узнав, кто твоя мама.

— Я похожа на нее? — Я стараюсь не выглядеть слишком взбудораженной, потому что бабушка Стефи кажется расстроенной, но ничего не могу с собой поделать. Я чертовски взволнована.