Год, когда я стала Изабеллой Андерс (ЛП)

— Спасибо, парень, — говорит Кай, снова выставляя вперед кулак.

Они снова стукаются костяшками пальцев, и мы с Каем выходим за дверь. Я больше ничего не говорю, пока мы не оказываемся на заднем дворике. Ребята, которые были там раньше, бросили садовые стулья, и весь район затих.

— Ладно, что это было, черт возьми? — Я поворачиваюсь лицом к Каю, раскинув руки в стороны.

— Что значит «Что, черт возьми, это было»? — Кай смотрит на звезды. — Это я тебе помогал.

— Это были какие-то отрывочные сведения. И откуда ты вообще знаешь Большого Дуга?

— Я познакомился с ним через Брэйдона. — Он все еще заворожен звездами, поэтому я щиплю его за руку, чтобы он посмотрел на меня. — Ай. — Он усмехается, поднимая на меня взгляд и смеется. — Для чего это было?

— Я просто хочу знать, что ты не попадешь из-за этого в неприятности, — говорю я, уперев руки в бока.

— С чего бы мне попадать в неприятности? Большой Дуг делает всю работу, — Он протягивает руку и проскальзывает сквозь мои пальцы, убирая мою руку с бедра. — А теперь пойдем внутрь и отпразднуем.

— Отпразднуем что? — Я смотрю на наши переплетенные руки, недоумевая, почему он продолжает прикасаться ко мне, и почему при этом я чувствую себя комфортно.

— Что через неделю ты узнаешь, кто твоя мама. — Он тянет меня к двери.

Я позволяю ему направить меня обратно внутрь, скрестив пальцы, что он прав и что Большой Дуг сможет найти мою маму.

Но на самом деле я надеюсь, что она будет жива, когда я ее найду.

Глава 17

После выпитых двух шотов и пива, я направляюсь на улицу, чтобы дождаться Индиго, которая должна забрать наши жалкие пьяные задницы домой.

— Теперь тебе будет проще ходить в школу? — спрашивает меня Кай, когда мы подходим к тротуару.

Последние три часа он знакомил меня со всеми. Хотя у меня нет никого, кого я могла бы назвать своим лучшим другом, я буду чувствовать себя намного лучше, когда пойду в школу. И никто не заговаривал о психиатрической лечебнице, так что, полагаю, все забыли об этом слухе.

— Да, спасибо, что познакомил меня со столькими людьми, — благодарю я его, зевая.

— Мне жаль, что я не сделал этого раньше, — говорит он.

— Я тебя не виню. Не похоже, что я тот человек, с которым все хотят познакомиться. Я слишком странная, и вряд ли кто-то понимает меня.

— Иза, твоя странность очень милая. Каждый, кто узнает тебя, счастливчик.

— Ты такой милый, когда пьян, — поддразниваю я, подталкивая его локтем.

— Я всегда мил, когда нахожусь рядом с тобой, детка. — Он хихикает.

Я тоже хихикаю.

— Ты дрянной пьянчужка. — Я снова зеваю и прислоняюсь к Каю, мои веки тяжелеют. — Мне не следовало так много пить.

— Просто сосредоточься на том светлячке. — Он указывает на светящийся фонарь на другой стороне улицы. — Так легче держать глаза открытыми.

Я снова хихикаю.

— Кай, это не светлячок. Это фонарь на крыльце.

Он наваливается на меня всем своим весом, почти заставляя меня упасть на землю.

— Держи меня, или я упаду.

— Ты парень, — хнычу я, упираясь ногами в землю, чтобы выдержать его вес. — Это ты должен поддерживать меня.

— Очень по-сексистски с твоей стороны, Иза, — цыкает он, указывая на меня пальцем. — Я разочарован.

Я качаю головой, но улыбка расползается по моим губам.

— Господи, ты сплошное наказание.

— Знаю, — устало вздыхает он. — Если бы я был такой же, как Кайлер, тогда жизнь была бы намного проще для меня и всех вокруг.

Мои мышцы сжимаются в узлы, когда я напрягаюсь, чувствуя приближение пьяных откровений. Ну знаете таких, когда ты изливаешь кому-то все, что на сердце, а протрезвев, у тебя наступает момент с мыслями «О Боже, что я наделала».

— Кай, ты хороший парень, что бы ты ни думал.

— Да, скажи это моим родителям. Или моим бабушке с дедушкой. Всем членам семьи Мейерс.

— Родители могут быть отстойными, но это не значит, что ты должен верить всему, что они пытаются вбить тебе в голову. Ты можешь думать о себе все, что хочешь. Поверь мне.

— Ты бы так не говорила, если бы знала все, что я делаю. Я не очень хороший человек. Я сделал так много дерьмовых вещей.

— Все когда-нибудь ошибались, — говорю я, закрывая глаза. Интересно, что он натворил? Почему он думает, что он такой плохой. — Это не делает тебя плохим человеком. Тебе просто нужно простить себя.

— Легче сказать, чем сделать. — Он зевает, опускается на землю и неуклюже тянет меня за собой.

Я спотыкаюсь о его ноги, и его пальцы впиваются в мою кожу, когда он пытается удержать меня от падения. Но в конце концов мы резко падаем и приземляемся в траву, сплетая руки и ноги.

— Кай, ты самый неуклюжий пьяница на свете! — Я смеюсь, пытаясь оттолкнуть его от себя.

— Не ври. Я самый смешной пьяница на свете. — Он смеется… ну, скорее пьяно хихикает, скатываясь с меня на спину. — А ты самая симпатичная пьяница на свете.

— Я так не думаю. — Я ложусь рядом с ним, так что наши головы, руки и ноги соприкасаются. Я смотрю на звезды, мерцающие в небе, словно пригоршня волшебной пыльцы эльфов. — И ты бы так не говорил, если бы видел кое-что из того, что я делала, когда была в Шотландии.

— Тогда просвети меня. — Он кладет руку под голову и смотрит на меня.