Год колючей проволоки

Пунктом вербовщика было небольшое, одноэтажное, очень аккуратное здание в промышленной зоне Далласа, среди каких-то складов и промышленных корпусов, большей частью пустующих из-за кризиса. Тут же, на загаженной, заплеванной улице стояли автомобили, один из них был с выбитым ветровым стеклом, другой разрисованный — характер рисунков заставлял предполагать, что у художника, нарисовавшего их, были не все дома. Еще несколько машин были из числа тех, которыми пользуются наводнившие страну мексиканские бандиты — девяностых годов выпуска, тонированные стекла, мощные моторы. Из колонок, установленных в багажниках, на всю улицу — мексиканские наркобаллады, уголовный рэп. Как потом выяснилось — подростковая банда приехала провожать троих своих подельников в американскую морскую пехоту. Подписав контракт на пять лет, они получали за счет «дяди Сэма» отличную военную подготовку, опыт участия в боевых действиях, в настоящих боевых действиях — а потом многие возвращались. Мексика все больше напоминала паровой котел с намертво заклинившей крышкой — кого там только не было. Зетас, зловещие убийцы из числа бывших полицейских и мексиканских спецназовцев, поклоняющиеся Санта-Муэрте, смерти, и творящие такое, что кровь стынет в жилах. Эскадроны смерти картели — чаще всего в них набирали бывших и действующих полицейских из спецотрядов, они работали на картели и вели беспощадную войну с Зетас. Хорошо подготовленные трансграничные бандформирования севера страны — они чаще всего состояли из бывших эмигрантов, отслуживших в американской армии и действующих армейскими методами с армейской дисциплиной: несмотря на относительную малочисленность, они всего за год прибрали к рукам два «жирных» пути транспортировки наркотиков полностью. Мексика стояла на пороге гражданской войны: за прошлый год в уличных боях с полицией и друг с другом погибли больше восьми тысяч человек, судя по началу этого года — число погибших за 2009 год обещало перевалить за десятитысячную отметку. Власти лихорадочно пытались удержать ситуацию под контролем: чрезвычайное положение в восьми штатах, армейские патрули в городах, задержания наркобанд с использованием бронетехники, конфискации все больших партий кокаина (которые потом частично пускали на улицу те же полицейские, бадяжа изъятый порошок, перед тем как сжечь). С каждым месяцем росла трансграничная преступность — людей ради выкупа стали похищать в США, потом переправлять через границу — этим занимались отлично организованные преступные сообщества численностью в десятки и даже сотни человек. Ситуация в стране становилась все хуже и хуже: из-за экономического кризиса закрывались заводы и фабрики, товар не находил спроса, правительство не могло снизить налоги для оживления экономики, потому что вынуждено было обслуживать государственный долг. Единственные люди, кто отлично зарабатывал в стране, были наркотраффиканты — и всем разумным людям уже было ясно, что падение правительства Мексики является уже вопросом ближайших лет, а возможно — и месяцев.

Мексиканские твари — крикливо одетые, с усиками, волосами, собранными сзади в крысиный хвост, модными бородками «готи», обвешанные дешевыми побрякушками из «золота» — перегородили всю улицу перед вербовочным пунктом, гогоча, рыгая, что-то выкрикивая, — по кругу шла бутылка с какой-то бурдой, которая по недоразумению называлась «текила». Чуть в стороне стояла полицейская машина; полицейские подчеркнуто не вмешивались. Оно и понятно — из двоих патрульных как минимум один был сородичем этих чиканос, а в полицейском управлении Далласа отдел служебной этики беспощадно расправлялся со всеми, кто позволял себе хоть малейшее высказывание или действие с расистской или националистической подоплекой. Да и новобранцев в армии не хватало.

Появление белого вызвало у чиканос весьма сильные чувства — но, кроме как свистом, ни один из них не решился их выразить — все-таки опасались полицейских. Подчеркнуто спокойно, держась с достоинством, как учили его отец и дед, Джим Гатуик прошел рядом с этой толпой. Некоторые девчонки — из числа перемазанных косметикой подружек молодых бандитов — посмотрели на него с интересом — все-таки он был белый американец, даже среди хуанит[10]

котировался куда выше, чем собственная блатота. В другое время и в другом месте Джим и сам бы обратил на них внимание, и очень даже пристальное… но не здесь и не сейчас.

— Белый парень, Эй-стан ждет тебя! — крикнули ему вслед.

Он это знал. Более того — он был из редкого, исчезающего типа будущих солдат, которые надевают военную форму не потому, что в округе нет работы, и не потому, что иначе предъявят уголовные обвинения — а просто потому, что так надо. Потому что форму носили и отец, и дед, и он не видел ни одной причины, почему бы ее не одеть и ему. В армии таких призывников, выявленных с помощью личностных тестов и изучения биографии ценили, хотя и гоняли в три шкуры — зато делали в личном деле отметку ПКО[11] и направляли на учебу.