Год лошади

Я своего и устроила в Бюро Семейных Услуг. У вас там этого, конечно, нет, дело новое, но очень перспективное! А? Плачу за абонемент, Петра держат там, как и других, в анабиозе. В специальных камерах. Если мне требуется... Ну, сама понимаешь - раз в неделю ковер во дворе выбить, чтоб соседки видели, что я замужем... или - в гости сходить, когда одной не вполне удобно. Да... Так я звоню на абонемент, его там... это самое... оживляют и присылают... Очень удобно! Платишь только за электроэнергию... Ну, может быть, пару рубашек купишь. А так - никаких лишних расходов...

- И не огорчаешься? - очень странным тоном спросила подруга. Впрочем, так могло и показаться из-за дальнего расстояния.

- Никаких огорчений, что ты! Абсолютная надежность! Гарантия фирмы!

- И... скажем, - неожиданностей не бывает?

- Ну, посуди сама - какие неожиданности? У мужчин после анабиоза все рефлексы заторможены... И аппетита никакого... Я говорю - очень удобно! Меньше стирать, меньше мыть посуды...

А иногда... знаешь... умора. Я роботессу отсылаю... У них же, согласно колдоговора, один выходной в неделю, почти как у людей - добились в своем профсоюзе, так вот - я ее отсылаю, а Петьке моему приказываю: мол, тебе поручение - съездить на рынок за картошкой, Катьку отвезти в музыкальную школу, стащить зимние вещи в химчистку... Справляется, как миленький! И не пикнет... Я ж говорю - у них после анабиоза мозги заторможенные, опомниться не успевают... Тут только, конечно, главное - не пропустить время адаптации. Но я его на таймер ставлю, вроде автоматической плиты...

- Та-а-ак... - огорошенно протянула подруга. - Вот это прогресс. Ну, а... Извини за откровенность... О втором ребенке не думаешь?

- Да ты что? - вспыхнула земная женщина. - Причем тут... это самое... Пройденный этап! Зачем мне сомнительная петенькина наследственность? В генном банке, за нормальную доступную цену... И лучшие представители, заметь: ученые, спортсмены, эстрадные исполнители... Вполне можно подобрать по вкусу. А насчет этих... как ты говоришь... семейные утехи... Это у вас там, в провинции, на зеленую травку тянет. Неуправляемые эмоции! А у нас для этого совершенно нет времени! Мы же - деловые женщины. Эмансипированные...

- Да уж вижу, что вы добились абсолютного равноправия... - вздохнула далекая провинциальная подруга.

- А сегодня я мужа вызвала - в театр меня будет сопровождать. Представляешь - спектакль телеретро. Закачаешься! Я вот себе платье сшила, у автоматического закройщика - правда, миленькое? Посмотри-ка, как сидит?

Она поспешно натянула платье и закрутилась перед зеркалом.

- Что скажешь?

- Вполне... - оценила подруга. - Сидит, как влитое. И цвет отличный.

- Вот-вот! И, что ни говори, а мужчина, конечно, лучшее дополнение к вечернему туалету. И сумочка... Теперь - оценила? Полнейшая эмансипация!

- Гораздо больше... - раздался вдруг из прихожей хриплый, словно бы прокуренный мужской голос. - Ты имеешь гораздо больше...

- Что?! - вскочила хозяйка, метнувшись к дверям и забыв выключить видеофон, на котором брови на лице далекой подруги от потрясения взлетели вверх, чуть ли не за рамку экрана. - Ты... Заговорил?! Черт! С этим вызовом я совсем забыла про таймер!

- Ты идешь с явным перевыполнением! Целых сто восемь процентов эмансипации... - Вот ты ее и имеешь... - хмуро сказал муж - и отключился.

УПРЯМЫЙ ПАЦИЕНТ

- Индекс А 0, группа семь, номер двести девятнадцать дробь шестьсот четырнадцать! - четко произнес динамик, и на табло над дверью те же загадочные цифры продублировались в деликатной светящейся голубой строке. - Ваша очередь! Клиент или пациент с таким длинным внушительным индексом, которого в нормальной, не врачебной жизни, звали Никита Орешников, взглянул на свою пластиковую карточку, сравнил цифры на ней и на табло, решительно поднялся из кресла и шагнул к двери. Она услужливо и бесшумно распахнулась перед ним...

- Ну как, уважаемый гражданин... гм... Орешников, - обратился к нему безупречно официальным тоном дежурный врач. - Вы внимательно ознакомились с нашей генной библиотекой? Никита долго вглядывался в человекообразное существо, по древней традиции облаченное в белый халат, сидевшее за белым столом-пультом. Из-под белой шапочки, накрахмаленной до голубизны и похрустывающей даже на взгляд, с каббалистическим красным крестом на ней, прямо в Никиту смотрели прикрытые сильными линзами очков глаза-телескопы.

"Робот или не робот?" - с мучительным стеснением думал про себя Никита, решая, на какой степени откровенности остановится, и на всякий случай промычал неопределенно:

- М-да... это самое... ознакомился. Широкий выбор!

- Не правда ли? - оживился врач. - Итак, что же вам понравилось? Легендарный Мухаммед Али, вакуумболист Евгений Храмов или классический, старомодный, я бы даже сказал - земной хоккеист Джеймс Страуфорд?

- Я не сторонник силовой борьбы... - осторожно сказал Никита.